"Ребекка Миллер. Частная жизнь Пиппы Ли " - читать интересную книгу автора

- Спички дать?
- Да, пожалуйста. Как мама?
- Понемногу приходит в себя... Извините, что сбежал от вас в тот день.
Гиперобщительностью не отличаюсь.
- Это мне не следовало... не следовало к вам врываться, - с трудом
подбирала слова Пиппа. Мужчина, стоящий в очереди за ней, многозначительно
откашлялся, и она, выложив купюры, полезла в кошелек за мелочью. - Ну, пусть
Дот позвонит мне, если возникнет желание.
- Нет, не возникнет, - покачал головой Крис. - Маме очень стыдно,
поэтому первый шаг придется делать вам.
Вернувшись в машину, Пиппа вскрыла пачку, вытащила сигарету и с
наслаждением затянулась. По пальцам и губам пробежал электрический импульс,
легкие наполнились дымом, а все, на что она смотрела - собственные руки,
руль, бензоколонка за окном, - новыми цветовыми нюансами и деталями.
"Господи, ну зачем я курю?" - подумала она. Взгляд упал на Криса,
рассчитывавшегося с кем-то из покупателей. Какой странный молодой человек!
Кажется умным, только... Теперь она понимала, о чем говорила Дот: что-то с
ним не так. Подняв голову, Крис увидел ее в окно. Пиппа помахала ему,
выбросила окурок и поехала прочь.
На ужин снова ожидались Сэм Шапиро и Мойра Даллес. Для горячих блюд
было слишком жарко, и Пиппа приготовила тушеный лосось, на гарнир -
картофельный салат с соусом "винегрет" и накрыла стол во внутреннем дворике.
После ужина все четверо мирно лакомились клубникой, любовались искусственным
озером в золотых лучах заката и слушали сверчков.
- Чудесная клубника! - похвалил Сэм.
- У фермеров покупаю, - объяснила Пиппа и, глядя на Шапиро, в очередной
раз подумала, насколько он изменился. Кожа на длинной шее стала дряблой и
при любом движении колыхалась, как бородка индюка. Кончик ястребиного носа
притупился, даже закруглился, словно сточившись от бешеного ритма последних
тридцати лет, в течение которых он работал по шестнадцать часов в сутки
практически без выходных, преследуемый сюжетами своих романов, словно Орест
фуриями. Глаза, некогда сверкавшие, будто расплавленный деготь, теперь
напоминали потухшие уголья. Казалось, отдав писательству душу, Сэм - кусочек
за кусочком - съел себя, и теперь осталась лишь сухая оболочка. Снова и
снова он брал свою жизнь и вовлеченных в нее людей, уваривал - вместе с
кожей и костями - в клейкую массу, по цвету похожую, как представлялось
Пиппе, на китовую ворвань, а затем лепил образ, сложную скульптурную группу,
историю, созданную из человеческих страстей, переживаний, чувств.
Несмотря на искреннюю симпатию и привязанность, основную проблему
Шапиро Пиппа видела в том, что Сэм нуждался именно в бурных скоротечных
романах, черпая в них сырье для творчества. К себе он был куда безжалостнее,
чем ко всем остальным, и слава богу, иначе вышел бы настоящий монстр. Ведь
каждый раз именно Сэм первым прыгал в котел, дабы расплавиться и снова
воскреснуть, - вот бесконечный, беспросветный алгоритм его судьбы.
Писатель - и ничего больше! "Надежда-то давно умерла", - с тоской думала
Пиппа. Таковы условия сделки: в обмен на нормальное существование он получил
двенадцать романов, два из них считались классикой жанра, остальные -
великолепными. Имя Сэма Шапиро наверняка войдет в историю. И все-таки Пиппа
жалела старого друга, а еще сильнее - Мойру, которую угораздило его
полюбить. Шапиро ведь никогда не оправдает ее надежд. Впрочем, Мойра слишком