"Лариса Миллер. Роман с английским Рассказ-воспоминание" - читать интересную книгу автора

Самым значительным событием в моей "английской" жизни оказалась рабо-
та на Британской торговой выставке в Сокольниках в 61-м году. Это была
моя первая официально оформленная деятельность, за которую по истечении
двух недель я даже получила зарплату. Придя на стенд с надписью "Элект-
роника", я оказалась в обществе очень милых джентльменов. Помню трех:
длинного худого Джефа, изящного мистера Вилоуби и плотного пожилого гос-
подина семитского вида. Сентиментальный Джеф без конца всему умилялся:
то березам в парке, то голубям возле университета, то моей косе. Малень-
кий, в добротной серой тройке и с трубкой во рту мистер Вилоуби был пос-
тоянно одержим желанием попутешествовать по России и завороженно твер-
дил: "Омск, Томск, Минск". Эта страсть привела его однажды на Белорусс-
кий вокзал, где он, поддавшись дорожной лихорадке, сел в электричку и
проехал несколько остановок. О своем приключении он рассказывал с гор-
достью десятилетнего мальчишки, сбежавшего из дома. Пожилой джентльмен
семитского вида все время пытался со мной уединиться, чтоб выяснить, как
живут евреи в СССР. Однажды ему удалось загнать меня в угол и закрыть
собой все пути к отступлению: "Говорят, у вас в стране сильный антисеми-
тизм. Говорят, евреям трудно получить высшее образование. Это так?" "Но
вы же видите, - ответила я, пытаясь выбраться из засады, - я же учусь".
И тут раздался насмешливый голос мистера Вилоуби: "Russian girls know
all the answers" ("Русские девушки знают ответы на все вопросы").
Однажды, раздавая буклеты посетителям выставки, я заметила на себе
чей-то внимательный взгляд. Думая, что человек ждет буклета, подошла к
нему и услышала отчетливый шепот: "Вас будут ждать в шесть пятнадцать на
скамейке возле павильона". Не вполне осознав, что случилось, я поняла,
что ослушаться нельзя, и ровно в шесть пятнадцать была в указанном мес-
те.
К великому моему изумлению, на скамейке сидел Толя Агапов, наш недав-
ний выпускник, с которым три года назад мы были вместе на целине. У меня
отлегло от сердца: добродушный, широколицый, с ямочками на щеках, улыб-
чивый Толя вряд ли мог представлять опасность. Он и правда говорил со
мной дружески и, как мне казалось, откровенно. Выяснилось, что Толя по
распределению попал в КГБ и, сидя со мной на скамейке, выполнял свои
прямые обязанности. Он расспрашивал меня о "моих" англичанах: о чем го-
ворим, куда ходим. Когда я забыла упомянуть прогулку с Джефом на Ленинс-
кие горы, он мне о ней напомнил. "Раз ты и так все знаешь, зачем же
спрашивать?" - удивилась я. "Затем, чтобы ты чувствовала ответствен-
ность, - без улыбки пояснил он. - А вообще будь осторожна. Это же такое
дело... еще влипнешь", - понизив голос, доверительно сообщил Толя. Нес-
колько лет спустя я узнала, что он сперва запил, а потом покончил с со-
бой. Самоубийство никак не вязалось с его обликом. Видимо, работа в ор-
ганах не вязалась с ним еще больше.
В день закрытия выставки меня вызвали в специальную комнату и велели
написать отчет, то есть письменно изложить то, что я прежде рассказала
Толе. "О великий могучий русский язык" - язык родного КГБ, ревниво обе-
регавшего меня от слишком активного общения по-английски. "О великий мо-
гучий", на который требовалось перевести незамысловатые английские диа-
логи. Подобный опыт сильно охладил мой пыл и поубавил желания общаться с
англоязычными. И все же работа на выставке стала моей первой настоящей
ВСТРЕЧЕЙ с английским. Я увидела, что на этом языке острят, грустят,