"Джон Рэмси Миллер. Последняя семья " - читать интересную книгу автора

точку в расследовании, которое он ведет вот уже два года. Тогда напряжение
спадет, и она бросит пить. А пока им предстоит пережить уик-энд. Завтра
вернется Джордж, наверняка весь в ядовитом плюще, на который у него
страшная аллергия, и они постараются наконец начать нормальную жизнь.
Они оправятся от боли утраты. Не полностью, конечно, но как-то ведь
нужно жить дальше. Ради Джорджа. И может быть, когда-нибудь у них родятся
другие дети. "Но мы никогда тебя не забудем, Элеонор. Мы очень любим тебя,
малышка, очень-очень!" Да, очень. Дорис сделала еще один глоток, на этот
раз прямо из бутылки. Тут она услышала, как на подъездной дорожке
остановился "чероки". Дорис убрала бутылку в буфет, достала из холодильника
ломтик лимона и сунула в рот вместе с кожурой, чтобы перебить запах
алкоголя.
Она услышала, как хлопнула входная дверь, потом до нее донесся звук
знакомых шагов. Сейчас откроется дверца стенного шкафа, Рейни повесит
кобуру и куртку, а потом... "Странно, - подумала она. - Он не стал
открывать шкаф".
Дорис откинула со лба волосы и заставила себя улыбнуться.
- Рейни? Это ты, милый? - прощебетала она и почувствовала, что
настроение у нее поднялось, насколько это вообще было возможно.
Рейни вошел в кухню прямо в сапогах. "Батюшки! Какие грязные! Ох уж
эти мужчины!"
- Рейни, хочешь мартини? Обед будет готов через несколько минут. - Она
перевела взгляд на его лицо и с тихим всхлипом втянула в себя воздух.
Лицо Рейни выглядело так, словно его вылепили из сырого теста. Губы
скривились, челюсть дрожала. Выражение лица и невидящий взгляд яснее слов
сказали Дорис, что на мужа обрушилась какая-то катастрофа. Казалось, самый
воздух вокруг него наэлектризован и зловеще темен. Оставалось только
гадать, рухнет Рейни на пол или пробьет кулаком стену.
- Мама? - ахнула Дорис. Ее мать перенесла удар, и давление у нее уже
несколько месяцев скакало вниз-вверх, как на качелях.
Рейни сел на табурет и уставился в пол.
- О Господи, но не твоя же мать? - воскликнула Дорис.
Мать Рейни пребывала в добром здравии, но с кем еще могло случиться
непоправимое? Отцов они оба похоронили давным-давно.
- Сядь, - сказал Рейни совершенно безжизненным голосом. Его плечи
заходили ходуном, по щекам ручьем потекли слезы. Дорис положила руку мужу
на плечо, погладила. Мышцы Рейни под ее рукой были напряжены, словно
стальные канаты.
- Я не могу поверить... просто не знаю, как сказать...
- О чем сказать? Рейни, ты меня пугаешь!
- Джордж, - выдавил он между всхлипами и зарыдал в голос: - О Боже
мой!
- Что с Джорджем?
- Погиб. Он...
Занавес, которым водка окутала сознание Дорис, сорвало, словно
ураганом. Дорис завыла так пронзительно, что их сосед, отставной
полицейский Тед Брум, в одной майке и боксерских трусах, но с пистолетом в
руке, влетел в кухню и так резко затормозил, что линолеум заскрежетал под
босыми пятками. На него глядели две пары глаз, ничего не видящие из-за
слез.