"Илья Львович Миксон. Семь футов под килем" - читать интересную книгу автора

Это значит: на борт прибыли пограничники и таможенная комиссия, члены
экипажа обязаны разойтись по своим каютам, а посторонние - жены, дети,
родители моряков - сойти на берег.
Трап превращается в пограничный мост. На пирсе, как на государственной
границе, стоят солдаты в зеленых фуражках.
Судно уходит в дальнее плавание, за границу.
"Посторонним покинуть судно". Холодные, строгие, обидные слова, а
ничего не сделаешь: граница! "Ваганов" еще стоял у родного причала, но
граница уже разлучила моряков с семьями, с "посторонними". Они остались по
ту сторону трапа, на земле.
Когда этот мост вновь соединит их: через месяц, два, полгода? И отец,
бывало, уходил как будто ненадолго. "Ерунда, Мариночка! Трамвайный рейс - в
Амстердам и назад". Но из Голландии прилетала радиограмма: "Пошли на Кубу".
Или в Марокко. Или еще куда-нибудь за семь морей и океанов.
Лешка тоже уверял маму, что скоро вернется, но она-то знает, каким
долгим сроком оборачивается это "скоро". Всю жизнь мама ждала отца. И Лешка
ждал. У других ребят отцы как отцы - все триста шестьдесят пять дней в году
дома. Дети моряков не видят отцов месяцы и годы.
Ничего нет на свете хуже, чем расставание! Когда в конце концов
защелкал динамик, Лешка вздрогнул, словно и не ждал этого момента.
Мама не плакала, но и по глазам было видно, что у нее все внутри
плачет. Димка затянул было свое "Тебе та-ак..." и осекся. Мама обняла обоих,
Лешку и Димку, громко прошептала:
- Все будет хорошо, мальчики мои. Все будет хорошо...
Так всегда говорил отец: "Все будет хорошо, мальчики мои, все будет
хороню, Мариночка". А мама напутствовала: "В добрый путь!" Потом от отца
приходили короткие вести с разных концов земли, и Лешка перетыкал на
большой, в полстены, карте мира красный флажок, отцовский след.
Не так часто видел Лешка своего отца, чтобы забывать его слова. И умел
отец говорить так, что помнилось.
Накануне последнего рейса отец долго стоял у карты мира, вспоминал свою
жизнь по тонким цветным линиям рейсов, которые с малых лет старательно
вычерчивал Лешка.
- Это мои следы на земле, - задумчиво проговорил отец.
Трассы проходили по голубому и синему, они лишь начинались и
оканчивались у коричневых, желтых и зеленых берегов. Лешка хорошо знал
карту, он и читать научился по географической карте, а не по букварю.
- На море! - поправил Лешка.
Отец покачал головой.
- Нет, сын. На воде следы не остаются, только на земле. Все, что творит
человек - в океане, на берегу, в небе, - все для людей. Человек оставляет
свой жизненный след на земле.
На другой день отец ушел в свой последний рейс.
После гибели отца Лешке все как-то сделалось безразличным. Мама
почувствовала, поняла его настроение и потому, наверное, дала согласие. И
дядя Вася сыграл важную роль. С другим мама не отпустила бы. Будто Лешка
отправлялся в турпоход, а не на работу.
Отец и дядя Вася плавали матросами, пока не поступили в высшее
мореходное училище. Отец - на заочное отделение, а дядя Вася на дневное. И
Лешка будет учиться, но не на радиста или механика, а на штурмана и станет