"Максим Михайлов. Мы все осетины " - читать интересную книгу автора

Вот над бортом появляется бледное, судорожно вздрагивающее лицо под
надвинутой на самые глаза каской, перед глазами все плывет и я никак не могу
разобрать кто же это. Похоже, кто-то из молодых, они сидели ближе к заднему
борту... Следом суется тот самый заросший щетиной осетин, что ехал с семьей.
Улыбчивый пулеметчик вдруг резко развернувшись на месте ловко бьет его
длинным стволом с примкнутыми сошками прямо в губы. Просто тыкает ствол
вперед, как бильярдный кий. Из-под черного металла сочно брызгает
неестественно алая кровь.
- А ты, говно, куда лезешь?! - зло кривя рот кричит на замершего
осетина пулеметчик. - Сказали только людям выходить! Ты на месте сиди,
выродок!
Кто-то из бойцов торопливо отодвигает мужчину назад, в глубину кузова и
сам карабкается через борт. Пулеметчик опять улыбается.
- Ты не бойся, - говорит он мне. - Мы вас не тронем. Мы с людьми не
воюем, только с осетинами.
Откуда-то сбоку появляется уже принявший на грудь, когда только успел,
Свин, смотрит на меня мутными глазами, затянутыми дымкой опьянения.
- Знаменский, отводи людей от машины. Вон туда, - рука старлея
неопределенно тыкается в сторону каменистого горного склона. - Соблюдать
спокойствие, оружие без необходимости руками не лапать!
Заторможено киваю головой, пытаясь протиснуться мимо офицера.
- Сержант Знаменский! - зло орет он мне прямо в лицо, брызгая слюной и
дыша перегаром.
- Я! - руки автоматически тянутся по швам.
- Я не понял, воин, ты слышал приказ или нет?
- Так точно, слышал, тащ старшлейтенат!
Знакомые намертво заученные уставные обороты несколько приводят меня в
чувство, туман перед глазами рассеивается.
- Выполнять!
- Есть!
Мы нестройной толпой отходим туда, куда показал нетвердой рукой наш
старлей и замираем. Набычившись рассматриваем остановивших нас грузин. К
моему удивлению их набирается вокруг неприятно много. Они как тараканы
деловито суетятся повсюду: впереди на дороге, вокруг наших замерших машин,
на противоположном склоне. Наверняка они есть и где-нибудь за спиной. Я
кручу головой, пытаясь обнаружить сзади затаившегося снайпера, но никого не
вижу. Хотя если ты не видишь снайпера это вовсе не значит, что его там нет.
Тут на склоне как раз наоборот он обязательно есть, он просто обязан быть по
всей логике. Кажется, что физически ощущаю, как скользит по моему бритому
затылку холодный цепкий взгляд невидимого стрелка. Через оптический прицел
он наверное прекрасно видит даже самый мелкий завиток волос на наших таких
беззащитных сзади головах. Ноги от этой мысли разом слабеют, становятся
неприятно ватными, кажется вот-вот подломятся не в силах выдерживать веса
ставшего вдруг ужасно неуклюжим, разом погрузневшего тела.
Сбоку подходят те, кто ехал во второй машине. Впереди неспешно, словно
нехотя, шагает Пепс. Веснушки яркими точками проступают на его неестественно
бледном лице, губы презрительно скривлены набок и плотно сжаты, глаза
смотрят со злым прищуром, неотрывно следят за мельтешащими у машин
грузинами. Зачем он так смотрит? Ведь они могут почувствовать этот взгляд,
обернуться и увидеть как он на них смотрит, и тогда... Тогда... Сердце на