"Максим Михайлов. Мы все осетины " - читать интересную книгу автора

как в детстве, когда еще веришь в сказки... Это было, как в сказаниях о
нартах...
- Вы знаете о нартах?
Меня вновь пробивает электрическим разрядом. Да! Вот оно! Я все не мог
понять, кем же я вижу ее, что за доспехи надеты на манящее девичье тело, что
за вооружение. Откуда этот образ. Да, теперь все встало на свои места.
Конечно же, нарты! Сказочный народ героев и воинов. Дети солнца, хозяева
срединного мира. Легендарные предки скифов и сарматов, никогда не
существовавшие в реальности, но до сих пор будоражащие своими подвигами
распаленное воображение всех детишек Кавказа.
- Да, конечно, мне с детства рассказывала сказки о них мама. А иногда и
отец...
Она что-то еще говорит, но смысл ее слов плохо доходит сейчас до меня.
Я весь захвачен открывшейся идеей. Да! Именно такой должна быть задуманная
картина. К черту скучный портрет. На нем вовсе не она. Я даже не возьму
денег за этот бездарный фотографический рисунок. С таким же успехом она
могла бы купить зеркало и смотреться в него. Возможно зеркало отразило бы
даже больше, чем бездушная бумага. Как я мог не увидеть сразу, это же явно
читалось в лице. Никакая она не Луиза, она... Она...
- Шатана, - произношу я тихо, во все глаза разглядывая девушку.
- Что?
В вопросе звучит изумление, кажется я прервал ее на полуслове.
- Шатана, - уже громче и увереннее повторяю я. - Вот кто вы на самом
деле. Поверьте, я художник, я могу видеть сквозь маски...
Она улыбается, опуская голову, в замешательстве теребя застежки своей
сумочки.
- Но ведь Шатана старая женщина, хозяйка большого дома...
- Нет, - не даю я сбить себя с толку. - Такой вы возможно когда-нибудь
станете. А сейчас вы молодая Шатана, та, перед красотой которой не смог
устоять богатырь Урызмаг.
Она прикрывает глаза и тихо нараспев декламирует, явно подражая
слышанному в детстве:
- Стройная, искроглазая, как ангел, повернется - словно стрела
пролетит, голос - как соловьиная песня, слово скажет в ответ - будто мать
тебя обласкала, рука ее щедра и хлебосольна.
- Да, да! - горячо подтверждаю я. - Это именно вы. Я узнал вас.
Она вновь улыбается, на этот раз тихо и удовлетворенно, ей приятна моя
искренняя горячность. Поддавшись мимолетному порыву я беру ее за руку и, о
чудо, она не отнимает своей ладони из моих пальцев. Кожа ее на ощупь
бархатиста и прохладна. Моя бедная голова пылает, перед глазами все идет
кругом. Так продолжается, кажется целую вечность и я искренне счастлив в тот
момент от одной только возможности находиться с ней рядом, прикасаться к
ней. Но вот она неуловимо легким грациозным движением освобождается и чуть
отстранившись говорит, лукаво улыбаясь:
- Шатана не только красивая, но еще и очень мудрая женщина. А я вот
сижу тут как последняя дура, развесив уши, и слушаю комплименты от уличного
художника, который наверняка говорит их каждой девушке, которую берется
рисовать. Права, видно Наташка, нельзя меня оставлять в Москве без
присмотра.
От незаслуженной обиды меня буквально разрывает на части, поднявшаяся