"Вацлав Михальский. Храм Согласия ("Весна в Карфагене" #4) " - читать интересную книгу автора

- Пока не знаю, - обнимая гостью, дружелюбно отвечала Мария. - Снимай
пальто. Сейчас я велю затопить камин, и мы посидим у живого огня.
- Выпьем, - проходя не раздеваясь в гостиную, сказала Николь. - А лучше
напьемся! И не зови никого, все сделаем сами, - швырнув пальто на диван,
добавила она. - Неси вино, штопор, бокалы, а я разожгу камин. Шофера я
отпустила, останусь у тебя до завтра, мне тошно одной...
Растопка всегда была приготовлена заранее. Мария любила сидеть у камина
с Фунтиком на коленях и думать о чем придется.
Скоро они устроились в уютных креслах у живого огня и молча пили
красное вино провинции Медок. Мария ни о чем не расспрашивала, Николь ничего
не рассказывала. Медленно, маленькими глотками гостья пила из высокого
бокала красное вино и сосредоточенно смотрела на языки пламени, обнимающие
яблоневые сучья и ветки. Мария давно знала, что дрова из фруктовых деревьев
для камина самые лучшие - от них идет такой дымок, такой аромат, что сердце
радуется. Яблоневыми и сливовыми сучьями и ветками топили камин у них дома,
в Николаеве, и здесь, в Тунизии, Мария велела заготавливать для камина
старые выкорчеванные фруктовые деревья и ветки, которые обрезали в садах
каждую осень, чтобы деревья лучше плодоносили.
- Все сгорает, - наконец отрешенно обронила Николь, - все сгорит к
чертовой матери и пойдет прахом! Представляешь, он хочет забрать его к себе!
Наверное, сейчас и вызвал для этого... Наконец-то мой Шарль может стать
военным министром. Какая насмешка! В Париже гуляют немцы, а мы будем сидеть
в паршивом Виши?! Мы столько мечтали... Столько лет он верно служил
Петену... Шарль говорил ему в самом начале войны: надо драться с бошами до
последнего, у нас осталась авиация, в сохранности флот, есть войска, есть
территория - вся Северная Африка, вся Центральная... Я не знаю, что делать,
Мари, я ничего не знаю...
- А Шарль?
- Он готов подать в отставку.
- Но Петен может ее не принять, и что тогда?
- Тогда - не знаю... Налей!
Мария налила вина в опустевший бокал Николь и пополнила свой. Подошел
Фунтик и уселся на залитом отблесками огня гранитном полу. Он расположился у
камина с таким важным видом, как будто был лицом если и не с решающим, то,
как минимум, с совещательным голосом.
- Ну что, собака, - обратилась к нему Николь, - может быть, ты знаешь?
Фунтик приветливо вильнул белой кисточкой на хвосте. Но голоса не
подал.
- Мари, ты в курсе? Некоторые губернаторы признали де Голля сразу,18 а
мой все колеблется, говорит: "Я не могу предать маршала". А если этот маршал
сбрендил? Я так и сказала Шарлю: "А если он сбрендил"? А он все равно: "Не
могу, я присягал". "Дурень, - говорю, - ты присягал Франции, а не
старикашке..." Все без толку. Вот теперь полетел для разговора с Петеном.
- М-да, - произнесла Мария. - Я не знаю, спасет ли де Голль Францию, но
он делает все, что может, а мы...
- А мы предатели! Как ни крути, а мы все равно останемся в дураках
навечно. Ты знаешь, что Петен приговорил де Голля к смертной казни?
- Знаю. Это еще одна его ошибка, грубейшая.
- Налей, - подставила опустевший бокал Николь, - и пей сама. Не можешь
же ты, трезвая, беседовать с пьяной дурой? Пей!