"Вацлав Михальский. Храм Согласия ("Весна в Карфагене" #4) " - читать интересную книгу автора

тем более что поток тяжелораненых нарастал с каждым днем. В дальнейшем
сложилось так, что снайпер Лиза с простреленной левой грудью и повариха Нюся
со сквозным ранением правого плеча навсегда исчезли из ее жизни, а судьбы
перенесшей операцию на легких красивой Нины и раненной по касательной в
малую берцовую кость левой ноги молоденькой Верочки еще не раз пересекались
с ее судьбой.
Уходя из госпиталя, Нина захватила с собой коробку CHANEL, а флакон с
духами забыла на тумбочке. В тот вечер, когда все они услышали о гибели
Федора Петровича, мертвый генерал уже летел для захоронения в столицу и был
где-то над Киевом. Начальник госпиталя Иван Иванович сразу же дозвонился в
штаб армии, о чем сообщил Нине, так что она уехала в Москву к самому Федору
Петровичу, к его матери и к его двухлетнему сыну от официального брака. На
всякий случай Александра дала ей Надин адрес и адрес своей больницы. Она
надеялась, что когда-нибудь встретится с Ниной и вернет ей флакон "Шанели".
Духами она с тех пор не воспользовалась ни разу, а флакон иногда
рассматривала. Он был простой прямоугольной формы, но почему-то удивительно
изящный. Глядя на флакон из неведомой Франции, Александра всегда думала о
сестре Марии, туманно воображала дальние страны и представить себе не могла,
что когда-то этот прямоугольный, подчеркнуто элегантный флакон обернется
против нее неопровержимой уликой - вещественным доказательством...

VII

Вскоре Мария и доктор Франсуа прибыли в пустыню, на главную стоянку
царька Исы и его единственной жены Ульяны.
В Сахаре не бывает вечера как сумеречного времени суток, а после бела
дня сразу наступает темная ночь, осененная переливчатыми звездами и зыбким
светом Млечного пути. И все-таки скажем так: вечером в честь Марии и доктора
Франсуа был устроен пир. Икланы, чернокожие рабы туарегов, зарезали десятка
полтора молодых барашков и, едва освежевав их, принялись варить, жарить,
запекать в золе, притом все это делалось одновременно, так, чтобы яства
поспели к столу разом.
- Запахи - ошеломляющие! - потянув ноздрями, сказала Мария по-русски. -
Так вкусно пахнет, что можно и не есть, а сыт будешь!
- Не думаю, - также по-русски отвечала ей хозяйка туарегской стоянки.
Высокие костры в разных местах огромного круга как бы гасили лучистый
свет звезд над Сахарой. Старики туареги сидели отдельно, старухи отдельно.
Юноши и девушки образовали малый смешанный круг. За теми кострами, что
горели по периметру большого круга, разместились икланы, как всегда
довольствующиеся объедками со стола туарегов, но все-таки не обделенные
праздником, а веселящиеся еще более самозабвенно, чем их хозяева.
Высокорослый иклан подвел белого коня Исы. Сам царек снял с его крупа
львиную шкуру и широким жестом постелил наземь для Марии и доктора Франсуа,
что считалось знаком высшего уважения среди туарегов.
Лица туарегских мужчин и юношей были закрыты тонкими синими покрывалами
так, что были видны лишь глаза, а лица девушек и женщин блистали во всей
красе. Мария удивилась, как много красивых лиц среди туарежанок. Женщины и
девушки были тоже в праздничных синих одеждах, с открытыми шеями в золотых и
серебряных монистах, с многочисленными браслетами и кольцами на руках. С
детства Мария привыкла первым делом смотреть на руки человека - так научила