"Вацлав Михальский. Храм Согласия ("Весна в Карфагене" #4) " - читать интересную книгу автора

училища служил Михаил, была торпедирована немецкой подводной лодкой у
берегов Марокко и осталась лежать навечно в море... Так и почил ее царевич -
в железном ящике... Мария пережила его смерть довольно глухо, отстраненно,
наверное, оттого, что не могла представить Михаила мертвым. Уход этого юноши
из жизни был для Марии почти ирреален; тогда она еще не знала на собственном
опыте, что война уносит лучших...
Как и многие другие русские, Груненковы жили в так называемом "русском"
квартале на окраине Бизерты, на взгорье, откуда открывался пространный вид
на Тунисский залив. У них был не наемный, как у большинства русских, а свой
дом, правильнее сказать, домик, который отец и сын построили своими руками
от фундамента и до кровли, крытой оцинкованной жестью, доставшейся им еще из
тех запасов, что прибыли сюда на плавучих мастерских "Кронштадт", трюмы
которых были полны строительными материалами. Хотя сам корабль французы и
ухитрились забрать себе, но кое-что все-таки удалось перед этим свезти на
берег: кое-какие станки, инструменты, приспособления, в том числе и тонны
оцинкованного железа, которые уже на берегу куда-то исчезли. На память об
этом железе только и осталась небывалая для здешних мест двухскатная крыша
домика Груненковых, ярко вспыхивающая на солнце.
Перед домиком был разбит палисадник с подсолнухами, прекрасно
прижившимися в Африке. Двери белого домика были распахнуты настежь, наверно,
для проветривания, а Ивана Павловича Мария нашла на терраске, заплетенной
мощными виноградными лозами, на которых только зазеленели листья.
Инженер-механик сидел в стареньком кресле-качалке и тупо смотрел в просвет
между еще очень нежными в эту пору виноградными листьями.
Мария постучала по узеньким деревянным перильцам терраски.
Иван Павлович медленно повернул голову, а увидев знатную гостью, не
проявил ни малейшего удивления.
- Проходите, - глухо сказал он, вставая с кресла, слегка поклонился и
подал Марии старенький венский стул. Таких стульев завезли они в 1920 году в
Тунизию великое множество еще со складов в Севастополе. (И сейчас, в начале
XXI века, эти легкие стулья можно увидеть в единственной православной церкви
в столице Тунизии городе Тунисе, построенном практически на месте бывшего
Карфагена, старенькие венские стулья цвета луковой шелухи.) Выждав, пока
Мария присядет на стул, Иван Павлович снова опустился в кресло.
- Чему обязан?
- Иван Павлович, у меня к вам две просьбы и обе важные. - Мария взяла
паузу.
Инженер-механик оставался безучастен. Его когда-то синие глаза выцвели,
потускнели, в них почти не было жизни.
- Разрешите дать вам денег на лечение?
- Я здоров. В порту нет работы, поэтому сказался больным. Мне тяжело
торчать на работе без дела.
- Ну все равно. - Мария полезла в сумочку за деньгами.
- Нет, - властным жестом остановил ее Иван Павлович, - не возьму. У нас
все в порядке. Я работаю. Жена прибирает в богатом тунизийском доме. Дочка
репетиторствует. Хватает.
- Ну пожалуйста!
- Спасибо. Нет.
- Извините. А вторая моя просьба вот в чем: вспомните, могли ли
разгружаться у нас танки и когда?