"Вадим Михальчук. Глория ("Черная пустошь" #1) " - читать интересную книгу автора

мелкого жемчуга.
- Ваша супруга будет очень довольна, добрый господин, - снова залебезил
я перед ним.
Он посмотрел на меня так, что мой язык пожалел, что не остался в покое.
- Кто тебе сказал, что это для жены, щенок? - выдал законник самую
длинную фразу и ухмыльнулся - как змея изогнула свой хвост.
Его взгляд упал на документы, которые я держал в руке, и я, без слов,
снова протянул их ему, он бросил бумаги на землю, отхаркнулся и плюнул на
них. Потом он посмотрел мне в глаза и я опустил взгляд в землю, потому что
боялся той ненависти, звериной злобы, которая, должно быть, горела в моих
глазах. Я с трудом присел, выбросил забинтованную ногу вбок, подобрал
документы и вытер плевок о штанину. Схватился за костыль и со змеиным
шипением, вырвавшимся из моих крепко сжатых зубов, поднялся. Подобрал кошель
с земли и начал помогать Саймону собирать монеты, разлетевшиеся вокруг. Я
готов был заплакать от злости.
- Как же деньги, Саймон?
Выручка была действительно неплохой - мы продали несколько коралловых
ожерелий с крестиками из жемчуга, несколько брошек с полудрагоценными
камнями, несколько образков Пречистой Девы, два деревянных резных распятия
из дуба ручной работы и ещё кое-что по мелочи.
Саймон улыбнулся впервые с тех пор, как я предупредил его.
- Он ушел?
Для верности я огляделся по сторонам.
- Да, ушел.
- Нагнись-ка ко мне.
Он поднял рубаху и на тонком пояске я увидел кожаный мешочек.
- Основное - здесь, малыш, - он похлопал себя по животу и монеты чуть
слышно звякнули.
- Тот большой кошель - для таких дуболомов, как закон, понял? Там
всегда лежит что-то из денег, для отвода глаз, понимаешь?
Медленно подошли Мига и Ихор, ни дать, ни взять - два благообразных
слепца, поддерживающих друг друга.
- Что пёс хотел? - тихо спросил Мига.
- Всё в порядке, - ответил Саймон, - хабар вручен, наша касса на месте.
Мы пообедали хлебом с вяленым мясом из запаса, щедро выделенного нам
Мартой, закусили виноградом. Посидели немного в тени, пережидая
послеполуденную жару, и снова разошлись по местам.
Ближе к вечеру собрались и я снова повёл свой корабль, на этот раз в
центр Фритауна, чтобы взять на абордаж богатую публику, выходящую в город в
поисках развлечений. Теперь моё "Подайте" уже не было таким тягостным для
меня. Я проходил мимо дверей шикарных ресторанов, освещенных яркими огнями,
бары были увешаны стеклянными светящимися шарами. Все люди были одеты очень
богато и, для моего неприхотливого вкуса, очень красиво. Богатство и роскошь
выпирали здесь отовсюду, из богатых экипажей, останавливающихся рядом с
увеселительными заведениями, из каждого ослепительно освещенного дома. Мы,
наша оборванная одежда, грязные лица, повязки на глазах были здесь, среди
всей этой роскоши, как соринка в глазу. Маленькая - а больно, маленькая - а
так режет глаз!
Поэтому-то и сыпались в мою кружку монеты, поэтому никто из них не и
смотрел мне в глаза, а я шел, глядя прямо перед собой, и гудел невпопад: