"Николай Григорьевич Михайловский. Час мужества " - читать интересную книгу автора

здесь же спустя десятилетия разыгрались морские баталии Великой
Отечественной войны. Далекое и близкое как бы сливалось для нас в единый
образ героической Балтики, начиная с девятнадцатого года и по сей день,
когда в этом мирном море нет-нет да и всплывет рогатое чудовище - мина,
напоминая минувшую войну.
Еще в походе мы условились, что первым долгом посетим музей дважды
Краснознаменного Балтфлота, созданный в Таллине не так давно, но уже
завоевавший популярность у моряков.
В Таллине сели в автобусы. Мы на Нарва-Маанте. Входим в маленький
особнячок. Владимир Иванович Гринкевич, радостный, встречает нас, ведет по
узкой лесенке вверх, показывает экспозицию - картины, фотографии, макеты,
скульптуры...
Закончился осмотр музея. Моряки пошли знакомиться - с Таллином, а мы с
Владимиром Ивановичем уединились в кабинете. Он открыл сейф, бережно вынул
оттуда потрепанную, с вылинявшей голубой обложкой общую тетрадь.
- Это и есть дневник лейтенанта Голева. Ученый, кандидат технических
наук, умер три года назад, дневник завещал нашему музею.
Поблагодарив Владимира Ивановича, я отправился на корабль. Остаток дня
ушел на изучение или прочтение страниц, исписанных не всегда разборчивым
широким размашистым почерком, где чернилами, где карандашом, - судя по
всему, писавшихся второпях. И то, что я узнал из этой тетради, легло в
основу документального повествования, воскрешающего еще одну неизвестную
страницу войны.

...Он проснулся рано, еще не было шести. Проснулся от скрипа кровати,
противно-назойливого, как мышиный писк. В круглом зеркале трюмо напротив
отражалось его роскошное ложе. Он подумал: кому была нужна такая
громадина-вилла и эта спальня с лепным потолком и скользким паркетом, как в
танцевальном зале, и широченная французская кровать, на ней может
разместиться солидное семейство. А жили здесь всего двое: владелец фирмы
готового платья и его жена, красавица, знаменитая манекенщица, "таллинская
звезда", каждый сезон гастролировавшая в Париже. Едва в Эстонии запахло
революционными преобразованиями, господа поспешили убраться в Швецию...
Вилла в парке Кадриорг долго пустовала. Но однажды ее заняло маленькое
подразделение во главе с лейтенантом Голевым. Подразделение было
единственное на всем эстонском участке фронта. Кроме нескольких доверенных
лиц из военного руководства, о нем никому не дозволено знать. И чтобы вилла
не привлекала внимание прохожих, снаружи даже не было часового. Зато
усиленное отделение охраны находилось в постоянной боевой готовности.
Горбатые автофургоны с антенными устройствами на крыше стоят в глубине
сада, замаскированные сеткой под цвет листвы, - вот это и есть главная
ценность, ради чего здесь оказался инженер Голев.
В эту раннюю пору через распахнутую настежь дверь балкона доносился
разноголосый птичий гомон, шорох листвы, а над деревьями голубело небо, и
косые лучи солнца золотили верхушки деревьев. До подъема еще больше часа, и
Голев продолжал лежать, стараясь не шевелиться и не вызывать надоевший
противный скрип: будто под тобой что-то живое упорно напоминает о себе и
рвется наружу.
Прошла неделя после его приезда в Таллин, а он продолжал оставаться во
власти московских впечатлений. Тихая размеренная жизнь, по утрам поездки в