"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

- Благодарю. Это, конечно, важные сведения. Но наши парни пробьются...
Вскоре после этого разговора члены миссии осмотрели аэродромы,
познакомились с условиями летной работы на Севере и улетели в Лондон.
Через месяц командующему доложили:
- Над Петсамо и Киркенесом идут воздушные бои.
Головко точно не знал, но догадывался, что это английские самолеты
поднялись с авианосца и бомбят вражеские порты.
Береговые посты с полуострова Рыбачьего доносили о крупном воздушном
сражении, развернувшемся над морем. Головко вызвал командира охраны водного
района и приказал выслать в район воздушного боя катера - искать британских
летчиков, которые могут быть сбиты, выбросились на парашютах и теперь
плавают в море.
День прошел в бесплодных поисках. Был получен приказ возвращаться на
базу. Когда шли на траверзе полуострова Рыбачьего, сигнальщик в вечерних
сумерках едва различил среди волн темную точку. Катера сделали поворот. Да,
сигнальщик не ошибся. В бинокль было видно, что волны подбрасывают резиновую
лодчонку. В ней стоял рослый человек с непокрытой головой, размахивал
руками, что-то кричал.
Головной катер приблизился, застопорил ход. Бросили конец. Рослый
парень поймал его, закрепил, и шлюпку подтянули к катеру. В шлюпке был еще
один человек. Он лежал с посиневшим лицом и закрытыми глазами, сжимая правой
рукой запястье левой.
Оба они были в кожаных комбинезонах на меху, в высоких, до колен,
ботинках. Эту форму английских летчиков уже знали на Северном флоте.
Рослый парень с трудом забрался на борт катера.
- Рашенс... Рашенс... - повторял он, обнимая матросов, улыбаясь, что-то
объясняя.
Его товарища матросы подняли из шлюпки, на руках втащили в кубрик.
Летчик был слаб, говорить не мог. Вены на левой руке у него оказались
перерезанными. Вот почему он сжимал свою руку! Ему сделали перевязку. Рослый
объяснил знаками, что его товарищ перерезал вену сам перочинным ножом, боясь
попасть в лапы бошей.
Летчиков переодели в сухое, дали им по стопке спирта, укрыли теплыми
одеялами. К ночи доставили в Полярный, сдали в госпиталь. А на утро Головко
вместе с переводчиком пришел их проведать. Он зашел в светлую палату,
поздоровался с летчиками, спросил, как они себя чувствуют.
- О'кэй! - отвечали англичане.
- Что же с вами произошло? - спросил Головко.
Обрадованные тем, что с ними говорят на родном языке, англичане,
перебивая друг друга, рассказывали о своих бедствиях. Они поднялись с
авианосца, чтобы бомбить Петсамо, но на пути их перехватили немецкие
истребители, вклинились, разбили строй, а затем атаковали поодиночке.
Стрелок-радист - этот рослый вихрастый парень - отстреливался, как мог.
Но самолет загорелся, и командир экипажа приказал покинуть машину. Они двое
сумели выпрыгнуть и повисли на парашютах. Никто не знает, что стало со
штурманом и еще одним членом экипажа.
Командир и его стрелок опустились в море. Резиновая спасательная лодка
наполнилась воздухом, и они много часов болтались на волнах, а когда вдали
появились катера, командир экипажа почему-то решил, что это немцы, схватил
нож и вскрыл себе вену.