"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

так-так, так... А на стыках рельс добавлялся еще легкий щелчок.
Юрка читал:
"...Насколько хватало глаз, море всюду было сковано льдом. Внезапно
масса льдов, до тех пор неподвижных, раскололась на части и пришла в
движение; вскоре айсберги нагрянули со всех сторон, и бриг очутился среди
плавучих гор, грозивших его раздавить..."
- Пап, а мы увидим айсберги?
Душенов притворился спящим. Мать сказала:
- Папа уснул, сынок. Читай потише.
"...Управлять кораблем стало настолько трудно, что, у штурвала
поставили Гарри, лучшего рулевого. Ледяные горы, казалось, немедленно
смыкались за бригом. Они начинали прорываться через этот лабиринт льдов..."
Душенов слушал рассеянно, думая совсем о другом: идея создания на
Севере большого флота представлялась мудрой и заманчивой. Но ведь там до
последнего времени командовал флотилией Захар, его товарищ. Они вместе
учились в академии, дружили семьями. Теперь получалось не совсем удобно:
Захар должен уступить место ему, Душенову. Давно поговаривали, будто у
Захара дела неважные. Но Душенов не очень-то этому верил. И только когда
пришло известие, что Душенову придется принимать флотилию, он понял: не все,
что болтали о Захаре, вранье. И первый раз серьезно задумался. "Ах, Захар,
Захар!.."
Юрка как будто повысил голос:
"...Вдруг раздался страшный грохот. Водяной смерч хлынул на палубу
брига, приподнятого громадной волной. У всех вырвался крик ужаса; между тем
Гарри, стоя у руля, держал бриг в нужном направлении, хотя "Форвард" швыряло
из стороны в сторону..."
Душенов улыбнулся. Так они часто, жена Леля и Юрка, читают вслух по
очереди. Как они похожи друг на друга! Два человека как один, будто частица
самого Душенова, неотделимая, родная частица.
Мысли опять переключились на Захара. Как-то они завтра встретятся?
Поймет ли его Захар? Не обидится ли?
Он засыпал, и чудились ему огромные ледяные горы, сжимавшие судно
капитана Гаттераса. Через пробоины хлынул поток воды. И в этом потоке
отчаянно барахтался Захар. Душенов порывался прийти ему на помощь, но не мог
сдвинуться с места, будто прирос к палубе.
- Папа! Скоро Мурманск! - услышал он Юркин голос и, открыв глаза,
увидел сына в новой вельветовой курточке с острыми складками на рукавах.
Леля, смочив ладони, потерла рукава, но складки не распрямлялись.
Душенов сейчас видел жену такой, какой она ему нравилась: свежей,
румяной, в голубом халате, с туго заплетенной золотистой косой, небрежно
свисавшей через плечо, подобно ожерелью. Она наклонилась к нему, коснулась
губами щеки. От нее пахло незнакомыми духами.
- С добрым утром!
- С добрым! - откликнулся он и, лежа сделав несколько резких движений
руками, поднялся.
За окном вагона мелькал скупой северный пейзаж. Бесконечные гряды рыжих
сопок, тощие низкорослые березки, хилый кустарник. Невольно вспомнилась
густая субтропическая зелень Черноморского побережья. Правда, небо здесь
было похоже на севастопольское - такое же синее, только более холодного
тона, как будто в синеву добавили молока.