"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

что придется сняться с якоря и двинуться на край земли. Правда, военный
человек должен быть готов ко всему. И все-таки очень уж неожиданно пришел
приказ о назначении его командующим Северной флотилией. Казалось бы,
повышение должно обрадовать. И еще какое повышение! Но Душенов не радовался.
Слишком много сил было отдано Черноморскому флоту. Да и привычка - вторая
натура. Графская пристань, исторические памятники, корабли на рейде, каждый
камень Севастополя был знаком ему и бесконечно дорог. Все это накрепко вошло
в его жизнь, и расстаться с этим было невмоготу.
А жена, к его удивлению, сразу же деловито стала готовиться к отъезду.
- Костя, я постригусь, - заявила она. - Ведь мы едем на Север... Зачем
мне такая тяжесть?
Она вынимала шпильки, трясла головой, и роскошные светло-каштановые
волосы обнимали ее плечи, спину. Душенов помахал пальцами у носа жены:
- Только посмей!
Она лукаво улыбнулась и не спешила собрать волосы в пучок.
К вечеру второго дня квартиру захламили чемоданы, тюки, коробки.
- А книги, книги еще не упакованы! - восклицала она. - Как же там без
книг?
Душенов с грустной улыбкой поглядывал на оживленную, хлопочущую жену.
И Юрка, сын, от радости не ходил, а летал. Начитался Жюля Верна и
мечтал следовать по ледяной пустыне к полюсу за капитаном Гаттерасом,
доктором Клаубони. Он таинственно шептался о чем-то с мальчиками, что-то
такое записывал в школьную тетрадку и обещал, когда приедет на Север,
исследовать, выяснить, сообщить "подробности письмом"...
Душенов последний раз затянулся, потом сунул папиросу в выдвижную
пепельницу, ввинченную возле окна, и вошел в купе. Жена в пестром халате, в
косынке, под которой горой возвышалась прическа, лежала на нижней полке.
Юрка в новой пижамной куртке, топорщившейся на нем мешком, сидел у матери в
ногах и читал вслух:
"...Шандон и его товарищи напрасно искали удобный для судна проход.
Пройдя три мили, они без труда поднялись на ледяную гору высотой около
трехсот футов. Взору их предстала безотрадная картина: хаос льдов напоминал
развалины какого-то гигантского города с поверженными обелисками, с
опрокинутыми башнями и руинами дворцов..."
Не отрывая глаз от книги, сын сказал:
- Папка, садись и слушай!
Жена с готовностью отодвинулась к стенке. Душенов потянулся к термосу с
кофе, но жена тут же накрыла ладонью его руку:
- Не надо, Костя. Опять ведь до утра не уснешь. Ладонь у нее была
холодная.
- Замерзла? - спросил он, радуясь ее улыбке.
- Нет, мне тепло. Приляг, отдохни.
Душенов расстегнул воротник кителя, и сразу как-то легко стало дышать.
Только сейчас понял, что ему мешал тугой воротник. Снял китель, лег на свою
полку. Показалось, что полка дрогнула и прогнулась под его грузным телом.
Голова коснулась холодной жесткой подушки. Простыня была пропитана запахом
хозяйственного мыла. Непривычно. Вспомнилась широкая кровать, приятно
пахнущее белье: жена, стирая простыни и наволочки, специально для запаха
бросала в бак с кипящим бельем кусочки туалетного мыла.
Душенов закрыл глаза. Под боком у него мерно отстукивали колеса: