"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

наподобие зарницы, и снова погасло. Только старшина сигнальщиков за этой
мгновенной вспышкой своими зоркими кошачьими глазами заметил силуэты
кораблей и прокричал сверху с наблюдательного поста:
- Прямо по курсу корабли "противника"!
Взглянув на карту, Быстров понял, что несколько миль отделяют миноносцы
от условного противника.
Ветер свистел, и за бортами глухо ударялась вода. Казалось, не только
команда корабля, но и само море напружинилось, пришло в ярость и жаждет боя.
Быстров ощутил прилив радости, когда вслед за первой короткой вспышкой
там, вдали, по всему горизонту, заполыхал яркий свет, словно это была сцена,
которую в один миг с разных сторон осветили прожекторы. И на этом фоне ясно
выступили силуэты кораблей "противника". Так это и задумал Быстров,
разрабатывая свой план. Самолеты должны были появиться с тыла и осветить
неприятельские корабли. В этом заключался секрет внезапности. И вот они -
темные кирпичики, покачивающиеся на воде. Тут все настолько очевидно, что
даже не нужны донесения сигнальщика, который кричит до хрипоты, докладывая
курсовые углы и число кораблей, появившихся у всех перед глазами, точно на
экране кино.
Боевая тревога сыграна. Корабли вышли из кильватера и развернулись в
строй фронта, напоминая самый настоящий фронт бойцов, занявших исходное
положение для атаки.
Быстров слышал доклад радиометристов по переговорной трубе:
- Цель прямо по курсу. Дистанция восемь кабельтовых.
На корабли отряда поступило приказание: иметь курс двести двадцать.
Ветер приносил каскады брызг, ложившихся на лицо, Быстров почувствовал
озноб и поднял воротник плаща. Не слышал он шумного, разъяренного моря,
волн, ударявшихся о борта корабля, не видел звезд над головой, мерцавших в
далеких заоблачных высотах. Глаза впились в полосу, озаренную бомбами ФАБ,
сброшенными с самолетов, и в тех черных жучков, что вдали раскачивались на
волнах.
- Огонь! - крикнул он что было силы и не успел перевести дыхание, как
из боевой рубки послышался отклик:
- Есть огонь!
Быстров испытывал удовлетворение: команда исполнена быстро, без
промедлений, и снизу тоже доносились энергичные команды:
- Дистанция... Прицел... Целик... Огонь, огонь, огонь!
Черноту прорвали вспышки корабельных прожекторов. Один... другой...
третий... Они зажигались и тут же гасли, имитируя артиллерийские выстрелы.
Все остальное - выход на боевой курс, расчеты на стрельбу, действия
комендоров - все-все было, как в настоящем морском бою.
Пожилой капитан второго ранга, выполняющий роль посредника в эти
ответственные минуты, стоял рядом с Быстровым, держа в руке секундомер с
фосфоресцирующими стрелками и следя за открывшейся ему картиной, досадовал и
не мог сдержаться, ругался:
- Шляпы! Три минуты прошло, что они там чешутся?! И в этот миг на борту
плавбазы, изображающей тяжелый крейсер "противника", сверкнули ответные
вспышки.
- Три минуты сорок секунд чесались, - продолжал, шепелявя, посредник. -
Случись такое в бою, они и опомниться бы не успели, пошли на дно треску
кормить.