"Николай Григорьевич Михайловский. Штормовая пора " - читать интересную книгу автора

журналисты: Всеволод Вишневский и Леонид Соболев, Всеволод Азаров и
Анатолий Тарасенков, Юрий Инге и Николай Браун, Александр Зонин и Филипп
Князев, Григорий Мирошниченко и Юлий Зеньковский, Николай Браун, Даниил
Руднев, Евгений Соболевский, Владимир Рудный, Яков Гринберг,
фотокорреспондент ТАСС Николай Янов...
В Политуправлении нас встретили дружески. Многих литераторов и раньше
знали. Оно понятно: еще не была забыта финская война, когда журналисты
вместе с пубалтовцами высаживались на Гогланд и вместе ползли под пулями в
дни штурма финского укрепленного района Муурила.
Наш шеф - начальник отдела агитации и пропаганды полковой комиссар
Кирилл Петрович Добролюбов оставил при Пубалте Вишневского, Соболева,
Рудного, Гринберга и меня, поскольку мы были корреспондентами центральных
газет. Остальные получили назначение в газету "Красный Балтийский флот" и
многотиражки соединений: Тарасенков - редактором газеты ПВО главной базы,
Мирошниченко редактором газеты минной обороны, Князев - многотиражки
морской пехоты. Никто не остался без дела.
Кирилл Петрович каждого по-отцовски напутствовал, хотя сам был не
многим старше нас, а казался даже моложе потому, что отличался поистине
комсомольским темпераментом.
Работал он быстро и того же требовал от окружающих.
Однажды он обратился к Рудному с таким вопросом:
- Вы способны написать листовку, обращенную к нашим бойцам, с
призывом бить фашистов беспощадно?
Володя объяснил, что вообще-то он газетный фельетонист, но если
нужно - попробует...
Сел за стол и погрузился в работу. Проба получилась удачная. Прочтя
написанную им листовку, Кирилл Петрович произнес одно слово: "Пойдет!" Но
тут же поставил перед Рудным новую задачу: написать брошюру о фашизме,
рассказав, как Гитлер пришел к власти, вспомнив поджог рейхстага,
лейпцигский процесс, речь Георгия Димитрова, а главное - кровавые дела
фашизма, вплоть до нападения на Советский Союз. Брошюра - это уже
сложнее... Но Володя Рудный написал и брошюру. Она называлась "Коричневая
чума" и вышла без фамилии автора, от имени Пубалта, отрывки из нее
публиковались в газетах на русском и эстонском языке.
Подобные поручения давались так же Вишневскому. Он сидел в кабинете,
обложившись книгами. Тут были сочинения Ленина, история гражданской войны,
но не столько литература и пособия, сколько личный боевой опыт участника
трех войн помогал ему найти нужные слова и выразить свои сокровенные
мысли.
Вскоре в Таллине появился новый член Военного совета дивизионный
комиссар Николай Константинович Смирнов.
Через несколько дней после его приезда в Таллин мы, как полагалось у
Кирилла Петровича, "срочно", "экстренно", "безотлагательно" были вызваны в
Пубалт и под его предводительством направились в здание Военного совета.
В приемной сидели люди, прибывшие на доклад к командованию флотом.
Добролюбов пропустил нас в кабинет члена Военного совета. Из-за стола
вышел к нам навстречу и поздоровался с каждым высокий, весьма
представительный человек с веселыми глазами и густой шапкой вьющихся
волос.
- Ну, что ж, товарищи, будем вместе работать! - Это была первая