"Сергей Михайлов. Иное" - читать интересную книгу автора

сегодня довольно. Опять налакаешься, как в прошлый раз, и начнёшь
материться.
- Не начну, Гил, - захныкал голос. - Ну будь человеком,
приволоки, а?
- Катись ты.
- Обидел ты меня, Гил.
Ветку сильно тряхнуло, и я, не удержавшись, шмякнулся на землю.
- Каждый раз такая история, - ворчал я под нос, убираясь восвояси.
- К нему с добром, а он тебе кости норовит переломать.
Когда я вернулся к костру, Отрыватель Голов как раз обгладывал
берцовую кость. Голова профессора игриво подмигивала со своего шеста
голове дамы, а та в ответ густо краснела и кокетливо косила глазки к
мясистой, уже покрывшейся трупными пятнами, переносице.
- Теперь я сыт окончательно, - заявил Отрыватель Голов, еле
ворочая языком и самозабвенно зевая. - Пора и на боковую. Ложись-ка
и ты, Гил, хватит нечисть лесную будоражить. Устал я, брат...
Он уже храпел. В тайге заунывно затянули колыбельную песню.
Сон долго не шёл ко мне. Попробуй тут уснуть, когда у ног твоих
бродят бородавчатые крокодилы, полоумные черти, повизгивая, щекочут
куцыми хвостам твой нос, а у самого уха глухо воет старая плешивая
карга, ежеминутно толкая тебя в бок своей крючковатой
палкой-посохом?.. Но в конце концов уснул и я.
Проснувшись, я первым делом увидел, как Отрыватель Голов обгладывает
берцовую кость. Мою берцовую кость.
- Проснулся, Гил? - Отрыватель Голов отложил кость в сторону и с
нежностью посмотрел на меня. - А я тут, видишь ли, слегка
проголодался. Надо признаться, профессор был сочнее тебя. Правда, и
дерьма в нём было куда больше. Как самочувствие, браток?
Я криво усмехнулся со своего шеста.
- Хреново, Чок. Ноги замерзли, а в брюхе сквозняк. Выть охота.
Отрыватель Голов стал очень серьёзен.
- Не шути так, Гил, не надо. Я обижусь. Не будешь больше, Гил?
Я замотал головой. Шест подо мной заскрипел и покачнулся. Надо
отдать должное Чоку: для меня, как для лучшего своего друга, он
выбрал самый длинный шест, и теперь я мог наслаждаться видом плеши
профессора, покрытой капельками то ли пота, то ли росы, и обширного,
съехавшего на ухо, парика рыхлой дамы.
Отрыватель Голов хорошо знал своё дело. Когда-то, в эпоху
примитивного материализма, он служил пресвитером в баптистской
церкви, потом связался с кришнаитами, прошёл все восемь ступеней
бхакти-йоги, познал Абсолют и сам был познан им, заглянул внутрь
себя и ужаснулся, увидав там лишь мрак небытия и бесконечность
пустоты, затем открыл собственное дело, но не выдержал волчьих
законов становящегося российского рынка и канул на дно с двумя
чемоданами баксов, за что и был настигнут бывшими коллегами по
коммерции, ими же сожжён заживо, тайком, в печи одного подпольного
крематория, и пеплом развеян по ветру через венттрубу заброшенной
ТЭЦ; прах его осел на обширной территории, равной двум Голландиям и
Коста-Рики вместе взятым. Но прошлый опыт служителя различных
культов позволил его нетленной надмировой сущности перешагнуть через