"Василий Мидянин. Коричневое" - читать интересную книгу автора

- Приблизительно то же, что "fuck off", но гораздо, гораздо вежливее.
У всех остальных джанков под крышечкой оказался тот же самый "fuck
off".
Митрич переместился за руль, чтобы я без помех мог демонстрировать
правильное употребление коричневого, и завел мотор. Он обожал водить машину
под кайфом. Однажды он на спор, вусмерть обдолбавшись черным, проехал на
двух колесах по ограждению моста через Темзу и сверзился в воду, что
характерно, почти у самого противоположного берега. Это тем более любопытно,
что в трезвом виде мы его за руль старались не пускать: в таком состоянии он
нервничал, дергал машину, сбивал пешеходов, давил собак, царапал крылом
полицейские автомобили, порой же вообще вел себя неадекватно.
Я бережно, смакуя каждое движение, скрутил пластмассовую крышечку со
своего контейнера - "fuck off", естественно, - и, поднеся бутылку к лицу,
вдохнул божественный аромат.
О, этот волшебный момент, когда ты медленно, благоговейно, затаив
дыхание скручиваешь с бутылки коричневого крышечку и слышишь звук, от
которого останавливается сердце: пш-ш-ш-ш! - из-под крышечки под давлением
выходит избыточный углекислый газ, нашедший себе дорогу на волю.
Только что открытое коричневое свежо и остро пахнет морем. Благовонные
пузырьки подпрыгивают и кувыркаются над горлышком, выстреливают из
пластикового контейнера крошечными энергетическими иглами. Из откупоренного
контейнера поднимается волнующий дымок, как из бутылки с шампанским. Если
понюхать загадочно колышущуюся в глубине контейнера темно-коричневую
маслянистую жидкость через некоторое время после вскрытия, можно уловить
ярко выраженный запах японской софоры.
Осторожно приблизив бутылку к губам, надлежит аккуратно сделать первый
глоток. О, этот первый глоток коричневого! Он всегда падает в организм, как
на раскаленную плиту, вонзается в пищевод, словно в лоно изнывающей от
желания женщины, обрушивается на все органы чувств разом, словно
башни-близнецы нью-йоркского Всемирного торгового центра 11 сентября 2001
года. Ощутив на языке первый глоток коричневого, непроизвольно хочется
издать блаженно-восхищенное обессиленное "А-а-а-а-а-а-а!..". Могу
поклясться, что он бесследно испаряется, еще не дойдя до желудка. Я почти
слышал, как коричневое шипит, соприкасаясь с раскаленной, истосковавшейся по
нему глоткой Мидянина.
Кстати, вот что писал в свое время о коричневом правильный литератор
Хемингуэй: "Одна такая кружка заменяла собой все вечерние газеты, все вечера
в парижских кафе, все каштаны, которые, наверно, уже сейчас цветут, больших
медлительных битюгов на внешних бульварах, книжные лавки, киоски и картинные
галереи, парк Монсури, стадион Буффало и Бют-Шомон, "Гаранта траст
ком-пани", остров Ситэ, издавна знакомый отель "Фойо" и возможность почитать
и отдохнуть вечером, - заменяла все то, что он любил когда-то и мало-помалу
забыл, все то, что возвращалось к нему, когда он потягивал это мутноватое,
леденящее язык, согревающее мозг, согревающее желудок, изменяющее взгляды на
жизнь колдовское зелье".
Это вам, что характерно, не какой-нибудь Митя Подольский! Это
Хемингуэй!
На вкус коричневое божественно. Не всем нравится с первого раза.
Практически никому не нравится с первого раза. Однако подсевший на
коричневое джанк не может думать ни о чем, кроме этого специфического вкуса.