"Барбара Майклз. Сыновья волка " - читать интересную книгу автора

грумы, два кучера, доярка, пастухи, конюхи... Потребуются недели, чтобы я
запомнила их имена!
Кухарка заинтересовала меня, потому что я понимала хотя бы половину из
того, что она говорит. Она и выглядела как кухарка, миссис Беннетт - скорее
дородная, чем толстая, и в ее карих глазах, несомненно, светились
проницательность и ум. Она была со мной дружелюбна и любезна, особенно
после того, как я отклонила ее предложение определять меню. Ее выбор меня
вполне устраивал, так я ей и сказала. Если я захочу, чтобы она приготовила
особое блюдо, я предупрежу заранее. А в остальном она станет, как и раньше,
распоряжаться кухней по своему усмотрению.
Если честно, я думаю, что все же это будет для меня скучное занятие.
Но я решила делать его хорошо, мне ненавистна даже мысль, что мистер
Вольфсон посмотрит на меня так, как смотрит на Джулиана.

10 мая
После нашей встречи Джулиан отсиживался у себя в комнате почти неделю
с легкой простудой, как он написал в присланной мне через Уильяма записке.
Его отец редко обедает с нами, предпочитая, чтобы обед приносили ему в
библиотеку. Мне кажется, что ему не очень-то хочется, чтобы каждый раз мы
видели его физическую неполноценность. Ведь он не мог вставать, когда мы с
Адой покидали столовую.
В этот вечер, когда мы спустились в гостиную, нас встретили приятные
музыкальные аккорды. Ада, обожающая Шопена, поспешила вперед с радостным
восклицанием. Мы нашли в гостиной за фортепьяно Джулиана. Он улыбкой нас
приветствовал, не прерывая игры, пока не закончил балладу. Ему очень шел
вечерний костюм. Он оказался высок и довольно худощав, и, когда склонился
над рукой Ады, я невольно подумала о том, какую прекрасную пару они
представляют. Но подозреваю, что его бледность вызвана недугами, в то время
как хрупкая на вид Ада обладает отменным здоровьем. По просьбе Ады он
исполнил для нас еще несколько пьес. Его игра великолепна, но немного
бледна, меланхолична, меня скоро утомила печаль, и я попросила сыграть
Бетховена. Он повиновался, играл прекрасно, но без огня. Когда Уильям
объявил, что обед подан, Джулиан предложил нам обеим по руке, и мы
отправились в столовую. Мистер Вольфсон уже сидел за столом. Он
приветствовал меня и Аду с обычным радушием и свойственным ему шармом,
Джулиана - сдержанно, но вполне вежливо. Но не успели мы начать обед, как
он предпринял первую атаку.
- Твоя игра улучшилась, - сказал он сыну, - однако последняя пьеса
выше твоих возможностей. Никогда больше не берись играть Бетховена.
Все это было сказано как будто очень мягко. Тем не менее, Джулиан
вспыхнул так, что даже лоб, на который упала непослушная прядь, покраснел.
Мистер Вольфсон продолжал в том же духе. Он редко обращался к Джулиану. Но
когда обращался, то в одинаковой манере - спокойно, мягко, слова сами по
себе вроде бы обыкновенные, но каждый раз в них содержался укол,
завуалированный и тем не менее попадающий точно в цель. Развязка наступила
во время десерта. Разговор перешел на лошадей - как обычно бывало в
присутствии Ады, - и мистер Вольфсон сообщил, что у него есть новое
приобретение.
- Прекрасное создание, у которого по какому-то капризу природы
некоторые достоинства отсутствуют, и он не обладает чистокровностью