"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

японцы решили пощупать{38} северные подступы к СССР в другом месте.
Конницы при Халхин-Голе не было.
Конный генерал Жуков -- Сталину, докладывая о Халхин-Голе:
"Если бы в моем распоряжении не было двух танковых и трех мотоброневых
бригад, мы, безусловно, не смогли бы так быстро окружить и разгромить 6-ю
японскую армию. Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооруженных
сил бронетанковые и механизированные войска".
Производственная практика приводит к правилу, которое не подводит: что
не делается быстро, не делается никогда. Если в мирное время это звучит
радикально, то в войну приобретает форму императива: окружать и громить
медленно невозможно.
Операцию Жуков проводил жестко. А оправдать жесткость (подчас и
жестокость) во время, в какое писал свои мемуары, после ожесточенной войны и
жестокой чистки, было мудрено: страна болела разоблачениями и кипела
негодованием.
Между тем, если командира судят за то, что он жертвует батальоном,
чтобы спасти полк, это нонсенс. Багратиона не судили за Шенграбенское дело.
Его славили. Иногда приходится подставить свои войска, чтобы измотать
противника и затем свежими резервами его, измотанного, разгромить. А как
будут выглядеть подставленные, можно себе представить.
Вот жуковская жестокость под Халхин-Голом в пересказе генерала
П.Григоренко:
Жуков назначал командиров в части и подразделения, и они должны были
добраться туда без провожатого до наступления рассвета. Добравшийся вступал
в командование и шел в бой. Не добравшийся шел под трибунал.
Голая степь, спросить не у кого. Да никто и не знает, операция
готовится в строжайшей тайне. Указателей на дорогах нет. Идет или едет
такой, согласия у него не спрашивали, когда назначали, а он, может, и не
рвался командовать, просто подошел по рекомендации начальства или по
собственному бравому виду, попался новому командующему на глаза, его и
назначили. К утру быть в части. А он заблудился, попал в другую. За это под
трибунал?
Но на войне как на войне. Жуков не мудрствовал, он руководствовался
поговорками и пословицами. "Назвался груздем -- полезай в кузов".
Производишь впечатление -- значит, хочешь его производить. Сам он не только
выглядел браво, он бравости этой соответствовал. И от других требовал. Не
соответствуешь -- значит, обманываешь выправкой. Вояка направление найдет,
днем ли, ночью, как всегда находил его Жуков. Если не нашел -- какой же ты
командир? Ты и в бою поведешь войска не в ту сторону.
Жуковский метод назначения командиров под Халхин-Голом был скрытым
конкурсом на командные должности.
Сурово? А не сурово по отношению к солдатам назначать командирами
лизоблюдов, ничего не умеющих, но страстно желающих командовать?
Нелепо идеализировать Жукова. Еще нелепее изображать его примитивным
солдафоном. В замкнутости своей он был изрядно сложен. Гуманистом он,
разумеется, не был, он полководцем был. Притом в стране, где десятки тысяч
отборных офицеров уничтожены были без вины в мирное время только потому, что
умны были. Ему ли, сыну такой эпохи, с его (все же!) кругозором,
церемониться со всякими во время военное?
Он понял и другое: настало время, когда вопрос цены не ставится.