"Петр Межирицкий. Читая маршала Жукова" - читать интересную книгу автора

противники. Так и дрались. Кому хотелось допустить в опрятные германские
городки досыта напоенного ненавистью российского солдата...
Одиннадцать тысяч уничтоженных Гитлером врагов нацизма никоим образом
не должны противопоставляться миллионам сталинским жертв. Для обоих люди
были материалом. Гитлер умерщвлял так же бестрепетно, но вдохновляясь иными
критериями. Будучи весьма преувеличенного мнения о своих полководческих
способностях, что и привело блицкриг к провалу, капрал все же понимал: не
любого назначишь полководцем, не любого даже выучишь. И действовал
осмотрительно.
Но Сталин не был и капралом. Выдвижение кадров в СССР, весь этот
формальный анкетный подбор, говорит скорее об обратном. Вождю от
исполнителей нужна была прежде всего личная преданность. Да и то по
использовании знавшие слишком много подлежали уничтожению независимо от
ранга. РККА не устраивала вождя именно в плане личной преданности, так как
творцом ее (как и творцом Октябрьского переворота, как и творцом Брестского
мира, и профсоюзов, и оживления железных дорог, и многих иных дел) был
Троцкий. Одного этого Сталину хватало, чтобы ненавидеть армию и подозревать,
что она состоит из ставленников Троцкого (кроме партизан Первой Конной.)
Гражданская война не обогатила Сталина военным опытом, но развратила
еще больше вседозволенностью так называемой революционной законности. Уж это
он постиг. С Царицина начинаются его комиссарские подвиги. Первые жертвы
сталинских репрессий -- царские офицеры на службе РККА. Он грузил их на
баржи и топил в Волге. Грамотные военные мешали партизанщине. Сталина и
Клима Ворошилова из Царицина пришлось убрать и восстанавливать положение
отчаянными усилиями. Этого вождь никогда не забыл Троцкому и Склянскому{19}.
Убыль кадров в Гражданскую войну вынудила прибегнуть к сталинскому
комиссарству на Южном фронте, где он, при желании, мог бы выучиться хоть
азам военного дела у полковника царской службы и будущего маршала Егорова.
Но Егоров сильным характером не обладал, о сталинской практике в Царицыне,
служа и там под началом Сталина, знал не понаслышке и, как офицер царской
армии, попросту боялся этого монстра. В спорных случаях он оставлял Сталина
перед лицом Троцкого, председателя РВС, а тот обладал достаточной властью,
чтобы заставить выполнять свои приказы.
Последний класс своей военной церковно-приходской школы Сталин прошел в
Первой Конной, где самодурство его расцвело до степени неподчинения приказам
по фронту и споспешествовало (чтобы не сказать больше) провалу наступления
на Варшаву. Сталинский дилетантизм органично вписывался в партизанщину
слесаря Ворошилова и едва грамотного вахмистра Буденного. О Буденном же
Жуков написал, что он
"...умел разговаривать с бойцами и командирами. Конечно, занятий,
учений или штабных игр с личным составом он сам не проводил. (Конечно!
Каково? -- П.М.) Но ему этого в вину никто не ставил".
Сколько здесь всего, в этой фразе... Особенно, если учесть, что
написана она еще при жизни заслуженного коневода (кстати, пережившего
Жукова). А ведь речь идет о том, кто стал маршалом в обгон не ставших
маршалами Уборевиче и Якире, Вацетисе и Каменеве (двое последних были
главнокомандующими в Гражданской войне).
К Буденному вернемся, когда начнутся кровавые игры Отечественной войны.
Маршал, не способный провести штабной игры, назначен был руководить
стратегическими направлениями -- Юго-Западным (и, особенно, Резервным