"Густав Майринк. Зеленый лик " - читать интересную книгу автора

и в шелковой ермолке. Лицо его скрывала тень, но было видно, что он делает
записи в гроссбухе.
- Скажите, барышня, что это за негр к вам пожаловал? - спросил
иностранец у продавщицы, которая уже вернулась и предложила продолжить номер
с гардинными кольцами.
- Ну как же! Это мистер Узибепю. Гвоздь программы зулусской труппы в
цирке Kappe. Шикарный мужчина, - добавила она с сияющим лицом. - У себя на
родине он, можно сказать, medicinae doctor.
- Да-да, целитель, понимаю.
- Целитель. А тут у нас он учится кое-чему получше, чтобы потом
блеснуть перед соплеменниками, а там, глядишь, и на трон скакнуть. Ему дает
уроки сам профессор пневматизма господин Циттер Арпад из Пресбурга.
Она слегка раздернула занавес и дала возможность иностранцу заглянуть в
кабинет, стены коего были оклеены картами для игры в вист.
С двумя скрещенными кинжалами в горле и всадив уже обагренный топор в
зияющую рану на голове, "балканец" мигом проглотил куриное яйцо и тут же
извлек его из уха зулуса, который в немом изумлении стоял перед ним,
облаченный в леопардовую шкуру.
Чужестранец был бы не прочь продлить наблюдение, но продавщица быстро
сомкнула гардины, поймав осуждающий взгляд господина профессора, к тому же
ее сорвал с места пронзительный звонок телефона.
"Какой причудливой пестротой заиграет мир, если не поленишься
рассмотреть его поближе и оторвешься от так называемых серьезных вещей,
которые доставляют нам только страдания и неприятности", - вслух подумал
иностранец, снимая с полки, заставленной всевозможными безделушками,
маленькую открытую шкатулку. Он рассеянно втянул ноздрями ее запах. Шкатулка
была наполнена крошечными резными коровками и деревцами с листвой из
ядовито-зеленой пакли.
Этот запах не спутать ни с каким другим, аромат смолы и краски на
мгновение приворожил его. Рождество! Детские годы! Минуты томительного
ожидания у замочной скважины; колченогий стул, обтянутый красным репсом с
масляным пятном на самом видном месте. А милый шпиц Дурудельдутт, да, да,
так его звали, ворчит под диваном и отгрызает ногу у игрушечного часового, а
потом, зажмурив левый глаз, с обиженным видом выползает из укрытия - это
пружина, выскочившая из механизма, щелкнула его по мордочке. Шуршит хвоя, а
горящие красные свечи на елке уже обросли восковыми бородками.
"Ничто не может так быстро вернуть детство, как запах лака, которым
пахнут нюрнбергские игрушки, - иностранец стряхнул с себя чары. - Ничем
хорошим воспоминания не кончаются. Сначала жизнь кажется слаще меда, потом
вдруг грозит строгим взглядом школьного тирана и, наконец, свирепой
дьявольской гримасой... Нет, нет, довольно! - Он повернулся к вертушке с
книжными полками. - Книги-то все с золотым обрезом". Покачав головой, он
начал читать на тисненых корешках странные, никак не вязавшиеся с
обстановкой слова: Ляйдингер Г., "История боннского академического хорового
ферейна", Акен Фр., "Основы теории категорий времени и залога в
древнегреческом языке", Нойнауге К. В., "Лечение геморроя в эпоху
классической древности". - "Ну что ж, никакой политики, и то слава Богу". И
он решил полистать труд под названием: "О рыбьем жире и его растущей
популярности", т. III, автор - Аальке Потт.
Тусклая печать и скверная бумага разительно контрастировали с роскошным