"Израиль Моисеевич Меттер. Оценщик" - читать интересную книгу автора

- Значит, говоришь, доволен жизнью? - спросил Карев.
- Я теперь, Яков Степаныч, ударился в религию, - робея, сказал вдруг
Серегин.
- Сбалдел, - сказал Карев. - К психиатру тебе надо.
- Вы погодите, Яков Степаныч. Почему именно к психиатру? Вреда от меня
людям нету. Вот когда вы сажали меня в тюрьму - вред от меня имелся.
Карев спросил:
- Освежи-ка, Серегин, в моей памяти: ты ведь тогда фармазоном,
кукольником был? - Кукольником. - Чисто работал. Помнится, я на тебя
месяца три извел, покуда словил.
- Да и не словили бы, Яков Степаныч, кабы мне эта жизнь не опостылела.
Карев обиделся:
- Но ты ж все-таки не явился с повинной, а поймали мы тебя!
- Бдительность моя ослабла, - пояснил Серегин. - Устал я. И
задумываться начал. А в нашем деле задумываться нельзя... Бабе одной,
старухе деревенской, продал я куклу заместо мануфактуры, все деньги у бабы
выгреб, вечером проиграл их в очко, и такая меня взяла тоска по себе...
- А не врешь? - спросил Карев. - Уж больно у тебя получается
форсисто.
- Зачем мне нынче врать? - сказал Серегин. - Совершенно незачем. А
тут еще на допросе вы попали в самую мою больную точку. У кого, спросили,
воруешь, Серегин? У неимущих воруешь?..
- Что-то ты путаешь, Серегин, - сказал Карев. - Не мог я так
говорить. Откуда в нашей стране неимущие? Наверное, сказал: воруешь деньги,
заработанные трудом.
- Не путаю, Яков Степаныч. Под заработанные трудом я б тогда не
раскололся. Я под неимущих раскололся. Это меня и проняло.
Врет, подумал Карев. Жулики - народ сентиментальный, любят о себе
думать красиво. Устал - это возможно, бывает, конечно, - устают.
- Ну и в чем же заключается твоя религия? - спросил Карев. - Сектант
ты, что ли? - Нет, - сказал Серегин. - Зачем. - Это хорошо. А то на
сектантов статья, кажется, есть, не помню номера.
- Объяснить вам свою религию я не могу, - сказал Серегин. - У меня
нету таких слов, чтобы кто-нибудь понимал их до глубины.
- Ишь ты, - сказал Карев. - Умный какой: придумал себе персональную
веру. И помогает она тебе?
- Помогает, Яков Степаныч. У меня от нее покой на душе.
- Покой у тебя, Серегин, от твоей пенсии, а не от веры. Отыми у тебя
пенсию, ты и в церковь перестанешь ходить.
- А я в нее и так не хожу, Яков Степаныч. Моя вера домашняя: где я,
там и она со мной. - Хорошо, - сказал Карев. - Допустим.
Калган начал одолевать его.
Внезапный интерес к своему давнишнему подследственному, а нынче
совершенно неизвестному ему человеку разбирал Карева все острее. Да и
взболтнулась в его душе вся та муть, которую он уже давно не допускал до
своего сознания.
- Вот ты говоришь - покой. А если тебя обидеть? Ну, например, по
работе взяли бы да крепко обидели?
- А я б не обиделся, - сказал Серегин. - От меня зависит.
- Ты мне голову не морочь, - раздражился Карев: он теперь легко