"Морис Метерлинк. Разум цветов " - читать интересную книгу автора

Не нам, конечно, судить, насколько верна гипотеза знаменитого биолога. Если
она верна - чему хотелось бы верить, - то тем лучше для судеб человечества.
Мы только убеждены, что казус Метерлинка гораздо проще объясняется не
физиологически, не влиянием желудочных ядов, а психологически, влиянием
литературного яда. Понятно, почему великий ученый, проводящий всю жизнь над
изучением тайной работы, совершающейся в нашем организме, склонен и духовную
жизнь объяснять феноменами плоти. Но со стороны нам видно, что такие
объяснения, пригодные по отношению к отдельным личностям, совсем теряют
значение, если речь идет о литературных эпохах, у которых ведь нет
кишечника, вырабатывающего яды и противоядия. Между тем, как мы уже указали,
две ближайшие к нам эпохи окрашены одна в резко-черный, другая - в
определенно-розовый цвет. Поэт, который родился бы в первой четверти XIX
века, будь он от природы в десять раз жизнерадостнее и веселее, чем Пушкин,
имел бы девять шансов против одного сделаться пессимистом, между тем как
поэт, сознавший себя в последней четверти века, какие бы яды ни вырабатывал
его кишечник, имел столько же шансов воспевать жизнерадостность. Весьма
возможно, что перемена мироотношения, которую заметил в себе самом Мечников,
произошла под влиянием общих причин и что его этюды об оптимизме потому всем
нам дороги, что они навеяны оптимизмом эпохи. К Метерлинку, счастливому и в
этом отношении, как и во всех других, судьба оказалась особенно
благоприятной. Его природные наклонности вполне совпали с настроениями
времени, в которое ему пришлось развиваться и творить.

IV

Каковы же источники его счастья? Со временем биографы, вероятно, подробно
исчислят всех добрых фей, вороживших над его колыбелью. Пока мы можем
сказать, что основы счастья Метерлинка, как это всегда бывает, были заложены
случаем, судьбою, природой, а здание на этих основах было воздвигнуто его
собственной волею и гением. Прежде всего следует упомянуть о счастливых
физических данных и солидном здоровье. Метерлинку теперь 52 года, но еще год
тому назад в газетах появились слухи о том, что он успешно занимается боксом
со знаменитым французским чемпионом Карпантье. Сообщалось даже, что
Метерлинк намерен выступить с ним в публичном состязании, - последний слух
был вскоре опровергнут. Помимо бокса Метерлинк до сих пор страстно
занимается спортом, велосипедным и автомобильным (3). Мне пришлось
встретиться с ним лет шесть тому назад у общего знакомого, и первое, что
поразило меня в этом атлетически сложенном флегматичном фламандце с юношески
свежими щеками и нежно-седыми короткими густыми волосами, это избыток
здоровья, придававший его лицу странную невыразительность, как будто
природа, создавая его, захотела из скромности или из гордости скрыть от глаз
толпы под маской физической силы свой духовный замысел. Это было вскоре
после выхода в свет "Разума Цветов", и кто-то из присутствовавших старался
завести разговор на эту литературную тему. Но Метерлинк тоже из скромности
или из гордости не проронил ни единого слова, касающегося литературы, а
намеренно гнул разговор на темы прозаические - об авторских гонорарах, о
контрактах с директорами театров. И, следуя за этой игрой, я мысленно не мог
не вспомнить по контрасту о Габриеле д'Аннунцио (4), который при первой же
встрече сразу ослепляет вас своей литературностью, посвящает в свои замыслы,
раскрывает свое прошлое, доверчиво объявляет вам, что он великий художник, и