"Морис Метерлинк. Жизнь термитов" - читать интересную книгу автора

более что литература, посвященная термитам, еще не столь громоздка, как
литература о пчелах.
Итак, факты. Я находил их разрозненными, разбросанными и спрятанными в
сотне различных мест, и зачастую они казались незначительными в силу своей
изолированности. Как и в "Жизни пчел", моя роль ограничивалась тем, чтобы
связать и сгруппировать их как можно более гармоничным образом, привести к
взаимодействию, облечь надлежащими замечаниями и, прежде всего, предать
огласке, поскольку тайны термитов остаются еще более неведомыми, чем тайны
улья, даже для тех любопытных, с каждым днем все более многочисленных,
которые интересуются насекомыми.
Мне более или менее принадлежит только интерпретация этих фактов,
подобно тому, как принадлежит она читателю, который, возможно, сделает из
них совершенно другие выводы. Впрочем, это единственное, что принадлежит
историку, и монография о столь необычном насекомом - это в конечном счете
история неизвестного племени, происходящего, как порой кажется, с другой
планеты, и эта история требует такого же методичного и беспристрастного
изложения, как и история людей.
Эта книга, если угодно, образует пару с "Жизнью пчел", но ее цвет и
среда иные. Это как бы день и ночь, рассвет и сумерки, небо и ад. С одной
стороны, по крайней мере, на первый взгляд и при условии не очень сильного
углубления, поскольку в улье тоже есть свои драмы и беды, все - свет, весна,
лето, солнце, ароматы, пространство, крылья, лазурь, роса и счастье, не
сравнимое с земными радостями. С другой, все - мрак, подземное удушье,
жадность, гнусная, грязная скупость, тюремная, каторжная, замогильная
атмосфера, но наверху - намного более полное, более героическое, более
вдумчивое и более разумное самопожертвование одной идее или одному
инстинкту, - название не имеет значения, ведь результаты схожи, - огромному
и почти бесконечному; что, в итоге, компенсирует внешнюю красоту, приближает
к нам эти жертвы, превращает их чуть ли не в наших собратьев и в некотором
отношении делает из этих несчастных насекомых гораздо более близких, чем
пчелы и любые другие живые существа на Земле, предтеч и предвестников наших
собственных судеб.

II

Энтомологи, ссылаясь на геологов, предполагают, что цивилизация
термитов, которых в народе называют "белыми муравьями", хотя их белизна
весьма сомнительна, на сто миллионов лет предшествует появлению человека на
нашей планете. Эти предположения трудно проверить. Впрочем, как это часто
случается, ученые еще не пришли к общему мнению. Одни, например Н.
Хольмгрен, связывают их с прототаракановыми, вымершими в пермском периоде,
тем самым отодвигая их в бескрайнюю и бездонную ночь конца палеозоя. Другие
находят их в лейасе Англии, Германии и Швейцарии, т.е. в мезозое; и,
наконец, третьи обнаруживают их лишь в верхнем эоцене, т.е. в кайнозое. Было
идентифицировано сто пятьдесят их видов, окаменевших в янтаре. Как бы то ни
было, термиты, несомненно, появились несколько миллионов лет назад, и одно
это уже внушает уважение.
Эта древнейшая из известных цивилизация - самая интересная, самая
сложная, самая разумная и, в определенном смысле, самая логичная и лучше
всего приспособленная к трудностям существования из тех, что появились на