"Жеральд Мессадье. Роза и лилия ("Жанна де л'Эстуаль" #1)" - читать интересную книгу автора

домов. На высоте тридцати локтей лениво прохаживались лучники. А камни!
Наверное, весом не меньше трехсот ливров каждый! Мужчины отыскали место для
повозки и слезли на землю. Тибо направился к посту охраны, мимо которого
навстречу ему как раз проходили три стражника в форме и плащах, перетянутых
на поясе. Тибо осведомился у одного из них, можно ли видеть сеньора. Тот
смерил его взглядом и посмотрел на остальных - ясное дело, деревенщины,
мужичье. И без подношения: ни петуха в руках, ни бутылки.
- Зачем вам? Сеньор де Морбиз сегодня не принимает.
- Речь идет о четырех убийствах, - ответил Тибо, и в его голосе
прозвучал металл. Это, похоже, проняло стражника. Четыре убийства, черт
побери! Он даже вытаращил глаза.
- Идите к шамбеллану,[5] вон туда. - И он указал на дверь справа во
дворе замка.
Наверху лестницы их встретил упитанный человек с хитроватым лицом. От
восхищения Жанны не осталось почти ни следа. Она была достаточно
чувствительна, чтобы ощутить дух высокомерия, царивший здесь повсюду. Ей
открылись богатства города, но и унизительность собственного положения. Она
всего лишь крестьянка, пришедшая с такими же, как она, людьми без силы и
власти.
Толстяк произнес нечто вовсе невразумительное с вопросительной
интонацией:
- Quod possumus per vos facere, hospites ruris nostri?[6]
На секунду растерявшийся Юмбер де Вир пришел в себя и сказал твердым
голосом:
- Мы не говорим на латыни, дружище. Нас привело сюда дело о четырех
убийствах. Вы говорите по-французски?
С лица толстяка мигом слетело сытое и самодовольное выражение.
- Четыре убийства? - растерянно произнес он на французском языке.
- Именно так. Мы пришли говорить с сеньором. Нам сказали, что он
сегодня не принимает, и отправили к шамбеллану. Это вы?
- Нет. Я доложу ему. Подождите здесь.
Жанна окинула взглядом просторную залу, освещенную лившимся из окон
светом, - подобных окон ей еще не приходилось видеть. Из мебели тут были
только скамьи по бокам огромного стола, два табурета да украшенное позолотой
кресло с высокой спинкой. На другом конце залы в камине горел огонь.
Через несколько мгновений в залу вошел человек, одетый в расшитые плащ
и шапочку. На ногах у него были туфли с загнутыми носками, длина которых
показалась Жанне просто дурацкой. За ним шел встретивший их толстяк.
- Я шамбеллан Жан де Клеси, которого вы желали видеть, - произнес
человек. - Вы говорили об убийствах?
- О четырех убийствах, - уточнил Юмбер.
Шамбеллан сделал им знак следовать за собой и, указав всем места на
скамье, уселся в золоченое кресло. У другого конца стола пристроился толстяк
с пухлой книгой, чернильницей и пером.
Юмбер поведал о всем происшедшем. Он, как видно, уже имел опыт таких
разговоров, ибо в своем рассказе не упустил ничего - ни одного имени, ни
одного названия селений, ни одной мелочи. Шамбеллан ни разу не прервал его.
Уткнувшись носом в книгу, писарь царапал пером по бумаге. Когда рассказ был
закончен, шамбеллан наклонился к Жанне и спросил:
- Это ты Жанна Пэрриш?