"Робер Мерль. Уик-энд на берегу океана " - читать интересную книгу автора

- Я не такой спец, как ты.
- На десять километров.
- Эх, черт! - сказал Александр. - На десять километров! Значит, они в
десяти километрах?
- А может, и чуть ближе. Десять километров - это ее максимальная
дальнобойность.
- Эх, черт! - сказал Александр. И добавил: - Они по санаторию бьют?
- Не думаю. Очевидно, нащупывают батарею семидесятипятимиллиметровых
орудий, ее установили нынче утром вон там на поле.
Майа поглядел на Дьери. Тот был бледен как полотно, и его верхняя губа
подергивалась в нервическом тике. "Боится", - подумал Майа. Ему почему-то
вдруг стало неловко, и он перевернулся на бок, спиной к Дьери. Но все равно
чувствовал, что там, за его спиной, Дьери по-прежнему терзается страхом.
- Какое поле?
- Ты же сам знаешь, небольшое такое, в правой стороне, метров пятьсот
от санатория. Мы там вчера проходили.
- Понятно, - сказал Майа, - значит, там, на этом поле, и установили
батарею?
Дьери по- прежнему терзался за его спиной страхом, и Майа почему-то
чувствовал себя смущенным и виноватым. "Что за черт, -подумал он, - ведь не
моя же в том вина, что он боится!"
- Утром установили. Лейтенантик выстреливает свои последние снаряды.
Ох, и мнит о себе этот лейтенант!
- Просто болван, - решил Александр. - А пока что фрицы в нас стреляют.
- У фрицев это просто пристрелка, - сказал Пьерсон, - и в качестве
пристрелки совсем неплохо
- Значит, по-твоему, неплохо? Ведь поле-то в полукилометре отсюда.
Пьерсон лежал вплотную к Майа, и никогда еще Майа не видел так близко
лицо Пьерсона. Как раз в эту минуту Пьерсон улыбнулся. Улыбнулся обычной
своей улыбкой, потупив глаза. Который раз Майа отметил про себя, что,
улыбаясь, кюре становится похож на девушку. И не только из-за длинных ресниц
и румяных щек. Девичье выражение придавали ему опущенные веки. Казалось,
будто он замыкает наглухо какие-то свои заветные сокровища.
- Для артиллерии, - все еще улыбаясь, сказал Пьерсон, - пятьсот метров
в сторону от цели вовсе не так уж плохо.
- Уж вы ему верьте, - сказал Александр. - В вопросах вооружения аббат у
нас собаку съел.
Он приподнялся на локте и отодвинулся, стараясь, чтобы рубашка не
испачкалась в земле. Его по-прежнему волновала мысль, молился ли Пьерсон,
когда он его окликнул.
- Кончили?
- Да кто его знает!
- С меня хватит! - яростно сказал Дьери. - Я лично не намерен валяться
здесь целый день. У меня другие дела есть. Я тороплюсь.
Он поднялся на ноги с тяжеловесной грацией толстяков.
- Куда ты?
- За водой.
- Ты что, рехнулся? - крикнул Александр.
Он тоже поднялся, но Дьери уже снял котелок с гвоздя и пошел прочь
крупным шагом.