"Робер Мерль. За стеклом (роман)" - читать интересную книгу автора

(французский перевод книги Маркузе появился только в мае 1968 года), своими
действиями опровергли его утешительный для капитализма прогноз. Ибо майское
движение убедительно показало, что пресловутая "одномерность" - иллюзия,
что казавшееся столь прочным здание всеобщей социальной и идеологической
интеграции - всего лишь воздушный замок, что не только периферия, но и
жизненные нервные центры капиталистического общества таят в себе критический
заряд высокого напряжения. Бунт рабов в трюме буржуазного корабля - дело
привычное, но искры мятежа залетают сегодня и в кают-компанию. Впрочем, это
можно было заметить еще в 1964 году, когда взбунтовались студенты Беркли,
одного из американских университетов высшей лиги. Между прочим, в 1968 году
и "большие школы" не миновало студенческое движение. Говорят, что учащиеся
там будущие представители политической и экономической элиты страны,
приверженцы левокатолической доктрины, дали обет: добиваться глубоких
общественных преобразований, справедливого и разумного строя.
Тема, за которую взялся Мерль, есть, следовательно, отражение сдвигов в
положении и самосознании интеллигенции в современном капиталистическом мире.
В нантерской вспышке и в майском пожаре мы видим и ностальгию по былой
исключительности, и интеллектуальный протест против стандартизации
умственного труда, против самого явления массового духовного производства, и
острое ощущение несовместимости Человека и его Сознания с безликим,
бесчеловечным обществом. События последних лет на Западе подтверждают, что
умонастроения современной интеллигенции - это лакмусовая бумажка социальной
напряженности. Если ограничивать характеристику сложного социального
феномена одним лишь словом "прослойка", можно забыть о революционных
потенциях интеллигенции, проистекающих из самой сути ее творческого труда, о
том, что именно она "всего сознательнее, всего решительнее и всего точнее
отражает и выражает развитие классовых интересов и политических группировок
во всем обществе" (Ленин).
Майское движение об этом напомнило, поскольку участие в нем
интеллигенции оказалось одной из наиболее примечательных его черт. В занятие
предприятий небывало активно включились инженеры и техники, ранее обычно
поддерживавшие администрацию. К всеобщей забастовке примкнул цвет
научно-технической интеллигенции, сосредоточенный в Национальном совете
научных исследований (своеобразный сплав министерства науки и Академии
наук). Огромное новое здание радио и телевидения было занято сотрудниками,
которые вели передачи по своему разумению, без правительственного контроля
-- позже они поплатились за это особенно жестокими полицейскими репрессиями.
Бессрочную забастовку объявили актеры театра и кино. В знак солидарности с
бастующими прекратил работу фестиваль в Каине: просмотры фильмов уступили
место заседаниям новоявленного якобинского клуба. "Бросают вызов все", --
подвел в своей книге итог майским событиям известный буржуазный журналист
Ферньо.
Но интеллигенция далеко не едина. Из романа мы узнаем, что декан
Нантера Граппен решил разделаться с бунтарями - это исторический факт --
при помощи полиции. Мерль, однако, не пишет, что в ночь с 22 на 23 марта
полиция прибыла через какой-нибудь час после того, как студенты разошлись.
Не будь этого опоздания, общенациональный кризис разразился бы, возможно, на
полтора месяца раньше. Профессор Граппен считал себя левым и действительно
сидел в тюрьме при нацистах. Но обращение к полиции бесповоротно бросило ею
в лагерь буржуазной реакции, на сторону тех правых газет, которые писали: