"Робер Мерль. Остров (роман)" - читать интересную книгу автора

загадочны.
Только в 1958 году я взялся за книгу, которая и
предлагается вниманию читателя: я решил выбросить за борт
Историю с большой буквы и рассказать просто историю поселенцев
острова Питкерн так, чтобы реальные события послужили лишь
схемой, а я, ничем не связанный, мог бы измышлять любых героев
и любые ситуации. С этой минуты отпали все заботы, которые
платит как неизбежную дань автор исторического романа за свое
право лениться. Я уж не говорю о стиле, о стилизации, которые
пришлось бы, пусть это и нетрудно, выдержать от первой до
последней страницы. Я уж не говорю о подлинных событиях, к
которым, худо ли, хорошо ли, я вынужден был бы приспосабливать
характеры своих героев.
Само собой разумеется, я вовсе не пренебрегаю этим вполне
законным литературным жанром, которым, кстати сказать, и сам
не раз грешил. Но ведь законен он как раз в той мере, в какой
обращаешься непосредственно к Истории с большой буквы, а не к
ее анекдотическим или случайным эпизодам. Никто, надеюсь, не
посетует на меня за то, что я поселил на островке, затерянном
среди Тихого океана, совсем иных людей, чем те, которые жили
там в действительности.
Таким образом, книга эта не рассказ о подлинных событиях,
происходивших на Питкерне. Это роман - обычный роман, и
единственным оправданием ему служит его жизненность, а также
те лирические отступления, которые я ввожу, иногда
сознательно, иногда бессознательно, черпая в первую очередь из
событий моей собственной жизни. Впрочем, не только - речь идет
также о страшной угрозе существованию людей на нашей хрупкой
планете.
Р. М.

[1] Пользуюсь случаем, чтобы выразить благодарность мисс
Нэнси Мэзерс за те труды, которые она предприняла по моей
просьбе, изучая историю острова Питкерн. - Прим- автора.







ГЛАВА ПЕРВАЯ

Парсел пересек палубу, стараясь не глядеть на матросов.
Как и всегда, когда он проходил мимо них, он испытывал острое
чувство стыда за то, что сам хорошо одет, хорошо пообедал. Он
направился к носу и перегнулся через борт. По обе стороны
форштевня вскипала белая полоска пены, похожая на пышные усы.
"Блоссом" шел наперерез волнам.
Парсел повернулся. Матросы мыли палубу, позвякивая