"Проспер Мериме. Локис (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

спрятал их в шкаф, запер и вынул ключ.
- Пожалуйста, спрячьте его, - сказал он, протягивая мне ключ, к
величайшему моему удивлению, - я могу позабыть. У вас, конечно, память
лучше, чем у меня.
- Лучшее средство не забыть оружия, - заметил я, - это положить его на
стол возле вашего дивана.
- Нет... Говоря откровенно, я не люблю иметь подле себя оружие, когда я
сплю... И вот почему. Когда я служил в гродненских гусарах, мне как-то
пришлось ночевать в одной комнате с товарищем. Пистолеты лежали на стуле
около меня. Ночью я просыпаюсь от выстрела. В руках у меня пистолет. Я,
оказывается, выстрелил, и пуля пролетела в двух вершках от головы моего
товарища... Я так и не мог вспомнить, что мне пригрезилось.
Рассказ этот меня несколько смутил. То, что я не получу пулю в голову,
в этом я был уверен; но, глядя на высокий рост и геркулесовское сложение
моего спутника, на его мускулистые, поросшие черными волосами руки, я
должен был признать, что ему ничего не стоило бы задушить меня этими
руками, если ему пригрезится что-нибудь дурное. Во всяком случае, я
постарался не выказать никакого беспокойства и ограничился тем, что,
поставив свечку на стул возле моего дивана, стал читать "Катехизис"
Лавицкого, который захватил с собою. Граф пожелал мне спокойной ночи и
улегся на свой диван. Повернувшись раз пять или шесть с одного бока на
другой, он, по-видимому, задремал, хотя и свернулся в такую позу, как
упоминаемый у Горация спрятанный в сундук любовник, у которого голова
касается скрюченных колен.

...Turpi clausus in area,
Contractum genibus tangas caput (*29).

Время от времени он тяжело вздыхал и издавал странный хрип, что я
приписывал неудобному положению, которое он принял, засыпая. Так прошло,
может быть, с час. Я и сам начал дремать. Закрыв книгу, я улегся
поудобнее, как вдруг странный смех моего соседа заставил меня вздрогнуть.
Я взглянул на графа. Глаза его были закрыты, все тело дрожало, а из
полуоткрытых уст вырывались еле внятные слова:
- Свежа!.. Бела!.. Профессор сам не знает, что говорит... Лошадь никуда
не годится... Вот лакомый кусочек!..
Тут он принялся грызть подушку, на которой лежала его голова, и в то же
время так громко зарычал, что сам проснулся.
Я не двигался на своем диване и притворился спящим. Однако я наблюдал
за графом. Он сел, протер глаза, печально вздохнул и почти целый час не
менял позы, погруженный, по-видимому, в раздумье. Мне было очень не по
себе, и я решил, что никогда не буду ночевать в одной комнате с графом. В
конце концов усталость все же превозмогла мое беспокойство, и когда утром
вошли в нашу комнату, мы оба спали крепким сном.



6

После завтрака мы вернулись в Мединтильтас. Оставшись наедине с