"Д.С.Мережковский. Кальвин ("Реформаторы" #2) " - читать интересную книгу автора

смешиваться, потому что сам Бог их разделил", - учит Кальвин.[27] Но Церковь
от государства он отделяет только в отвлеченном умозрении, а в жизненном
действии смешивает. Он вообще говорит одно, а делает другое; это надо всегда
помнить, чтобы понять его как следует. Власть государственная - такой же для
него "Порядок Божественный", ordo Dei, как власть Церкви.[28] Этот сплав
государства с Церковью есть небывалый во всемирной истории опыт.
"Власть государственная столь же необходима людям при их
государственных немощах, как хлеб, вода, воздух и солнце". Но все-таки
высшая власть принадлежит не государству, а Церкви; Церковью государство
поглощается. В противоположность Римской теократии, где Церковь снижается до
государства, в теократии Кальвина государство возвышается до Церкви.[29]


6

Ветхий Завет отменяется Евангелием. "Ветхий Завет порабощает, а Новый -
освобождает".[30] Так опять-таки в отвлеченном умозрении Кальвина, а в
жизненном действии иначе. "Откуда почерпнул свое учение Христос, как не из
Моисея? Все, что есть в Евангелии, взято из Закона".[31]
"О, если бы вы могли увидеть, как ваше Евангелие искажено Ветхим
Заветом!" - глубоко и верно скажет Михаил Сервет, сожженный Кальвином
"еретик".[32] В самом деле, если не в умозрении, то в действии, Кальвин
превращает Новый Завет в Ветхий, христианство - в иудейство: новое вино
вливает в старые мехи: мехи разорвутся, и вино пропадет.
Хуже нельзя истолковать слово Господне: "Не знаете, какого вы духа", -
чем это делает Кальвин: "Когда ученики хотят низвести огонь с неба, как Илия
пророк, чтобы казнить Самарян, то Господь не говорит, что ревность их не та,
что у пророка Илии".[33]
Кальвин - второй Моисей, осуществляющий Евангелие по скрижалям Синая. В
Женевской теократии государство - царь Саул, а Церковь - священный Самуил. В
"царственном Священстве" Женевы власть государственная подчиняется власти
церковной, как царь Саул - Самуилу священнику.[34]
Все христианство для Кальвина - только украшение Ветхого Завета,
Закона, в отвлеченном умозрении, как бы драгоценный камень на рукояти меча,
а в жизненном действии - голое лезвие меча - Ветхий Завет.


7

Весь религиозный опыт Лютера начинается с антиномии Закона и Благодати,
насилья и свободы. "Ересь есть нечто духовное: вырубить ее нельзя никаким
железом, выжечь - никаким огнем, ни в какой воде - утопить; это делается
только словом Божьим".[35] "Вера безгранично свободна; нельзя сердце
заставить верить никакой силой; самое большее, что можно ею сделать, - это
принудить слабых людей ко лжи".[36] "Духу Святому противно сжигать
еретиков".[37] Но это лишь одно из двух учений Лютера, а вот и другое: "Я
думал, что можно управлять людьми по Евангелию, а теперь понял, что люди его
презирают; чтобы ими управлять, нужен государственный меч и насилье".[38]
"Слушаться надо Закона, и дело с концом".[39] "Государи - боги, народ -
Сатана". "Вечен Закон и божественен; он возвещает святыню Господню, поражает