"Д.С.Мережковский. Франциск Ассизский ("Лица святых от Иисуса к нам" #2)" - читать интересную книгу автора

на то, чтобы оно могло спастись, без новой сверхъестественной помощи, такой
же, как та, что была ему послана в воплощении Сына Божия: начал спасение
мира Отец; продолжает Сын; кончит Дух.
Это и сказал Иоахим, за семь веков до нас, и хотя погибал так же, как
мы погибаем, но уже видел то, чего мы еще не видим, - единственную для мира
надежду спасения - Третий Завет.


XVII

"Дух - Свобода", к этим двум словам сводится весь бесконечно в
христианстве новый и в необозримых творческих возможностях действенный
религиозный опыт Иоахима, - на очень большой и людям наших дней, с их волею
к рабству, неизвестной глубине, а на глубине еще большей и неизвестнейшей
сводится он к одному-единственному слову: Три.
В первом понятии геометрической точки заключено все будущее
трехмерно-пространственное познание мира. Геометрия: движущаяся точка -
линия; движущаяся линия - плоскость; движущаяся плоскость - тело. Так же и
вся будущая религия Духа - Свободы - заключена в этом первом понятии,
пронзающем сердце Иоахима: "Три".
Люди не могли бы объяснить двухмерным, абсолютно плоским существам, что
значит геометрическое тело; или что такое высота и глубина; или как можно
двигаться вверх и вниз. Точно так же и существа четырехмерные не могли бы
объяснить людям, что значит то "тело духовное", pneumaticon, о котором
говорит Павел, и почему для этого тела "верх" и "низ" - одно и то же; или
как в простейшем опыте "левая перчатка надевается на правую руку"; и почему
в опыте нисходящего к Матерям, Фауста, "опускаться" - значит "подыматься" и
наоборот; и почему царство Божие наступит тогда, по "не записанному" в
Евангелии слову Господню, "Аграфу", когда "верхнее сделается нижним, и
нижнее - верхним".
В первом объяснении - трехмерности - плоским существам, - вся Евклидова
геометрия ни к чему не послужила бы, а во втором объяснении -
четырехмерности - людям вся метагеометрия Лобачевского тоже не послужила бы
ни к чему, без предварительного, физически-метафизического опыта.
Чувственное, прямое и положительное знание о том, что такое "четвертое
измерение", нам недоступно; но отрицательно и символически предчувственно мы
кое-что о нем узнали бы, если бы могли себе представить, что значило бы для
нас сделаться из "трехмерных", высоких и глубоких существ существами
абсолютно плоскими, двухмерными; если бы мы могли себе представить ужас как
бы расплющения под неимоверною тяжестью и то, как, лишившись физической
свободы движения вверх и вниз - символа бесконечной свободы метафизической
(в выборе "добра" и "зла", в том, что мы называем "свободою воли"), мы
обрекли бы себя на движение по абсолютной плоскости, гнусное пресмыкание,
ползание, - символ рабства бесконечного (ужас равный испытал бы, может быть,
Ангел, превращаясь в насекомоподобного, плоского диавола). Только по этому
ужасу оставленной нами позади "двухмерности", плоскости, - рабства - мы
могли бы отчасти судить о том блаженстве свободы, какое мы испытали бы, если
бы перешли из нашего мира, трехмерного, все еще сравнительно плоского,
рабского, где и самый полет - только побеждаемое, но не побежденное
падение, - в тот "четырехмерный", бесконечно-свободнейший мир окончательно