"Д.С.Мережковский. Св.Иоанн Креста ("Испанские мистики" #1) " - читать интересную книгу автора

которыми скованы лики святых на иконах. Но иногда и сквозь этот иконописный
лик сквозящее лицо его дышит такою глубокою внутренней жизнью, что, как это
ни трудно, все-таки можно, и по глухим намекам житий, по уцелевшим в них
огненным точкам жизни, угадать ее, по крайней мере, настолько, чтобы понять,
как влияло на нее сделанное им великое открытие вечного в мире
взаимодействия двух премирных начал - Ничего и Всего, - подобного двойному
шествию Ангелов, нисходящих и восходящих по лестнице Иакова.
Для того и нужно знать жизнь св. Иоанна Креста, чтобы понять, какое
значение имело это открытие не только для него самого, но может иметь и для
всего человечества.


2

Св. Иоанн Креста, дон Жуан де Иэпес, родился, вероятно, - потому что
люди забыли даже точный год рождения этого "Неизвестного Святого", как его
называли уже его современники, - в 1542 году, за два года до смерти Лютера и
через два года после выхода в свет "Установления христианства", "Institutio
Christianismi", Кальвина, - следовательно, между концом Лютера и началом
Кальвина, - в самом огненном сердце Реформы, в ее раскалении добела (Нооrn.,
VIII - Baruzi, 70, note I).
Бедный, захолустный городок Фонтиверос, где родился Жуан, находится на
одном из плоскогорий Старой Кастиллии, близ города Авилы, где родилась св.
Тереза Иисуса. Это плоскогорье, довольно унылое, напоминает более север, чем
юг. Дремлющие в глубоком затишье бесконечные луга и пастбища; двойные ряды
тополей, уходящие вдоль пустынных дорог в еще более пустынные дали: кое-где
ослепительно, как расплавленное серебро, сквозь тощие перелески, сверкающие
на солнце болотные пруды-лагуны, откуда вечером стелется под кваканье
лягушек и крик коростелей голубовато-серый дым: "ведьмы кашу варят"; самая
злая из них - Лихорадка, с трясущимся телом и синим лицом. Единственная
прелесть этого глухого, людьми забытого края - тишина, нарушаемая только
далекой пастушеской свирелью да вечерним колоколом Ave Maria. И на самом
краю неба призрачно-голубеющая, почти всегда убеленная снегом,
величественная цепь Сиерра-де-Гредос ограждает стеной это заколдованное
царство тишины.
В тесных улочках городка Фонтивероса, извилистых и каменистых, как
русла высоких горных потоков, в низеньких белых домиках с почти плоскими
кровлями и решетчатыми оконцами стучали с утра до вечера ткацкие станки,
потому что большая часть фонтиверских жителей занималась, кроме полевых
работ, тканьем шерсти и шелка. В одном из этих домиков и родился Жуан
(Bruno, I. Baruzi, 71).
Отец его, дон Гонзало де Иэпес, происходил из древнего, знатного и
богатого рода. Прадед его, дон Франческо Гарчиа де Иэпес, лет за сто до
рождения Гонзало, был сначала одним из любимых рыцарей испанского короля
Жуана II, а потом - толедским инквизитором; другой предок, дон Диэго де
Иэпес, был тарагонским епископом и духовником короля Филиппа II (Baruzi,
67). Между родственниками Гонзало были также три каноника и один старший
капеллан Толедского собора (Вrunо, 2). И хотя другая ветвь рода обеднела и
захудала - отец Жуана принадлежал к этой ветви, - но, по обычаю всех
обнищавших благородных гидальго Старой Кастиллии, чем ниже падал род, тем