"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

исполнившая Христову заповедь: блаженны нищие духом. Сегодня новое
несчастье.
Придворный летописец, мессер Джордже Мерула, и старый друг его, поэт
Бернарде Беллинчони, вели беседу наедине в пустынной зале дворца. Дело
происходило после ужина. Мерула был навеселе и, по своему обыкновению,
хвастая вольнолюбивыми мечтами, презрением к ничтожным государям нашего
века, непочтительно отозвался о герцоге Моро и, разбирая один из сонетов
Беллинчони, в котором прославляются благодеяния, будто бы оказанные герцогом
Джан-Галеаццо, назвал Моро убийцей, отравителем законного герцога. Благодаря
искусству, с которым устроены были трубы Дионисиева уха, герцог из дальнего
покоя услышал разговор, велел схватить Мерулу и посадить в тюремный подвал
под главным крепостным рвом Редефоссо, окружающим замок.
Умер герцог Джан-Галеаццо.
Говорят,- о, видит Бог, рука едва подымается написать это слово, и я
ему не верю! - говорят, Леонардо - убийца; он, будто бы, отравил герцога
плодами ядовитого дерева.
Помню, как механик Зороастро да Перетола показывал моне Кассандре это
проклятое дерево. Лучше бы мне никогда не видать его! Вот и теперь-оно
чудится мне, каким было в ту ночь, в мутно-зеленом лунном тумане, с каплями
яда на мокрых листьях, с тихо зреющими плодами, окруженное смертью и ужасом.
И опять звучат в ушах моих слова Писания: "от Древа Познания добра и зла, не
ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь".
О, горе, горе мне, окаянному! Некогда в сладостной келье отца моего
Бенедетто, в невинной простоте я был, как первый человек в раю. Но согрешил,
предал душу мою искушениям мудрого Змия, вкусил от Древа Познания - и се
открылись глаза мои, и увидел я добро и зло, свет и тень. Бога и дьявола; и
еще увидел я, что семь наг и сир, и нищ-и смертью душа моя умирает.
Из преисподней вопию к Тебе, Господи, внемли гласу моления моего,
услышь и помилуй меня! Как разбойник на кресте исповедую имя Твое: помяни
меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое!
x x x

Леонардо снова начал лик Христа. * * *
Герцог поручил ему устройство машины для подъема Святейшего Гвоздя.
С математической точностью он взвесил на весах орудие Страстей
Господних, как обломок старого железа - столько-то унций, столько-то гран
- и святыня для него только цифра между цифрами, только часть между частями
подъемной машины - веревками, колесами, рычагами и блоками! Апостол
говорит: "Дети, наступает последнее время. И как вы слышали, что придет
Антихрист, и теперь появилось много Антихристов, то мы познаем из того, что
наступает последнее время".
А * *
Ночью толпа народа, окружив наш дом, требовала Святейшего Гвоздя и
кричала: "Колдун, безбожник, отравитель герцога. Антихрист!"
Леонардо слушал вопли черни без гнева. Когда Марко хотел стрелять из
аркебуза, запретил ему. Лицо учителя было спокойно и непроницаемо, как
всегда.
Я упал к ногам его и молил сказать мне хотя бы одно слово, чтобы
рассеять мои сомнения. Свидетельствуюсь Богом живым - я поверил бы! Но он
не хотел или не мог мне сказать ничего.