"Абрахам Меррит, Ханнес Бок. Чёрное колесо " - читать интересную книгу автора

футов. Я с интересом отметил, что Чедвик не сделал ничего, чтобы помочь нам.
Мактиг вытянул руки, поднял Пен, как ребенка, и перенес на берег. Вернулся и
склонился у лодки, подставляя широкие плечи Бенсону. Тот со смехом
взгромоздился, и Мактиг пронес его двести двадцать фунтов, словно их было
только двадцать.
Бенсон слез с Мактига. Избавившись от груза, шлюпка поднялась на воде и
начала отплывать. Чедвик закричал:
- Эй, Майк! Вытащите меня!
Мактиг приставил палец к носу и ответил:
- Идите вброд, неженка.
Большой Джим проревел:
- Вброд, черт возьми! И прихватите с собой шлюпку на берег.
Мактиг, обняв Пен за талию, начал восхождение на крутой берег. Я шел
следом. Бенсон без труда поднимался за мной. Добравшись до середины, я
оглянулся. Чедвик брел к берегу, вода была ему по щиколотку, шлюпку он тащил
за собой. Слышна была его брань. Бенсон тоже слышал это, и его большое тело
сотрясал смех, так что трудно было подниматься по неустойчивой дюне.
Повернувшись, я увидел, что Мактиг и Пен добрались до верха. Он стоял
неподвижно, глядя на что-то, чего я еще не мог видеть. Была в его позе
какая-то странная оцепенелость, настороженность, как у пса, увидевшего
птицу. Пен была так же неподвижна. Я поднялся к ним и посмотрел в ту
сторону.
За дюной открывался бассейн округлой формы, около двухсот футов в
диаметре. Был он мелкий, всего в несколько футов, и я подумал, что раньше
тут могло быть гораздо глубже, но волны, перехлестывая через дюны, засыпали
бассейн песком. Из дюны торчало что-то темное... корма корабля... черная...
разбитый руль касался края бассейна.
Корабль стоял ровно, был чисто отмыт песком и виден вплоть до обрубка
кормовой мачты. Он выделялся на фоне песка, как силуэт на белой бумаге. Если
не считать расколотого руля, он казался невредимым. Я видел нактоуз компаса
и черное рулевое колесо, которое, казалось, вобрало в себя всю черноту
палубы... и стояло обособленно, величественно.
Нос корабля был погружен в дюну и погребен под тоннами песка.
Было что-то зловещее в этой черной палубе, торчащей из дюны. Что-то
отчаянное в том, как цеплялась дюна за корабль... как будто мешала выйти
наружу тому, что не должно выходить... как будто хотела вернуть то, что
обнажилось.
А кормовая палуба, казалось, отчаянно пытается вытянуть застрявшую
часть. Я хочу сказать, что корма не просто торчала из песка. В ней не было
ничего статичного. Дюна и корабль как бы двигались: дюна держала, корма
старалась вырваться и освободить весь корабль. Неожиданно мне показалось,
что колесо повернулось, словно бы тронутое невидимыми руками. Мне пришло в
голову, что центр борьбы корабля с песком - в черном колесе... На мгновение
я почувствовал уверенность в этом, точное знание... и тут предчувствие,
иллюзия исчезли. Из песка торчала только корма погребенного корабля, и
больше ничего.
Но видели ли Мактиг и Пен то же, что и я? Никто из них шевельнулся, не
заговорил, все были поглощены открывшимся зрелищем.
Тяжело дыша, к нам поднялся Бенсон, за ним Чедвик. Бенсон взглянул и
сказал, словно не веря своим глазам: