"Абрахам Меррит, Ханнес Бок. Чёрное колесо " - читать интересную книгу авторавыразительным, чем показалось мне с первого взгляда. У нее был широкий рот
со сжатыми губами, маленький круглый нос пуговкой. Выглядела она так, словно ничто на свете не может ее испугать или даже удивить, как будто она когда-то обнаружила, что на всякий вопрос есть только один ответ, и она его знает. Может, это и иллюзия, но Дебора всеми силами держалась за свою иллюзию. Наиболее примечательно было исходящее от нее ощущение абсолютной, несокрушимой благопристойности. Оно было более материально, чем ткань ее платья. Представить, что Дебора допустит какое-то моральное прегрешение, было невозможно - легче вообразить, что благовоспитанная курица высиживает крокодила. Я ощутил легкое сочувствие к леди Фитц. Похоже, что Дебора всегда "слегка недомогала" на борту. Когда она описала симптомы, мне стало ясно, что ее привел ко мне не недуг, а любопытство. Она засыпала меня множеством вопросов, четко сформулированных, которые далеко выходили за пределы обязанностей судового врача. Среди них - и вопрос о моих "религиозных убеждениях". У нее был шотландский акцент, но проявлялся он только когда она волновалась, и я не буду обращать на него внимания, цитируя ее слова. Уходя с простыми лекарствами, которые я ей прописал, она заметила, что на борту собралось "общество безбожников" и что я хорошо сделаю, если припомню заповеди, которым обучили меня родители, добавив, что нам еще найдется о чем поговорить, потому что врач и священник во многом схожи, при всем ее уважении к священнику. Я ответил, что если она имеет в виду тайну исповеди, то она совершенно права. Сказав, что она именно это имела в виду, Дебора наконец ушла. В следующие четыре дня каждый час на борту "Сьюзан Энн" в точности походил на все предыдущие. Сражения за столом и перемирие на залитой солнцем и коварней, либо по совету Чедвика, либо просто чтобы вывести Мактига из себя, либо по какой-то другой причине. Я был уверен, что и Пен тоже это заметила, но, как и меня, это ее только забавляло. Также ясно было, что Бурилов не отказался от ухаживания за сестрой пастора. И столь же очевидно, что Бенсон следит за этим с каким-то полуциничным интересом. Но к жизни на борту корабля быстро привыкаешь, и вскоре я обнаружил, что уже не обращаю внимания на то, что в первое утро меня так удивило. Большую часть времени я проводил в своей крохотной лаборатории. На пятый день у меня произошел любопытный разговор с Деборой. Она пришла ко мне в кабинет с вязанием и, безо всякого "с вашего позволения", уселась. Я лениво читал, делать мне было нечего, и потому я приветствовал ее появление. - Ее милость, - объяснила Дебора, - отдыхает. Меня на время отпустили. Ее милость сказала, что ей будут сниться дурные сны, если я сижу рядом. Вот ее точные слова, доктор Фенимор: "Я уверена, что это будут на редкость чопорные сны. Этого я не вынесу. Уйдите от меня как можно дальше, только за борт не свалитесь. Не затем, что мне будет жаль столь респектабельную особу - просто мне будет неудобно, если вы утонете!" Впервые я увидел нечто человеческое на лице Деборы - дрожь негодования; спицы в ее руках слегка дрожали. - Особа! - сказала Дебора. - Респектабельная особа! И я могу отправляться за борт, если это не повредит ее милости! Каково! Она пропустила петлю, исправила ее и сказала: - Я решила хоть немного побыть в обществе богобоязненного человека. |
|
|