"Виктор Меньшов. Золотой мальчик" - читать интересную книгу автора

не рыпайся.
Я промолчал. А что можно сказать? Прав он, сволочь. Я огляделся вокруг.
Большая комната, высокий для подвала потолок. Довольно светло. Относительно
чисто. В последнее время мне и в худших помещениях жить приходилось. А это
вполне даже ничего. Вдоль стен старенькие диванчики стоят, стол большой
посередине. Стулья. Под потолком даже старая люстра. Не иначе как забытая
дворницкая комната. Приходилось мне изредка такие видеть. Дворники когда-то
любили такие оборудовать. Дворники люди странные, у них свои причуды.
Барахла в свое время много на улицу выбрасывали. Квартирки какие-то после
смерти одиноких старичков оставались с мебелью, которую даже в описи
включать не хотели. Все равно дворников заставляли выносить потом. Вот они
что попригодней и стаскивали в такие подвальные резиденции. Иногда очень
даже ничего "дворцы" себе оборудовали.
А чего? Можно было получку коллективом отметить. И без шума. Отсюда
хрен чего слышно наверху. А из таких подвалов и подавно. Дом "Сталинский",
не хрущоба какая. В этих домах и квартирки не чета нынешним. Если, конечно,
крутые в расчет не брать.
Сел я на диванчик такой, в уголочек. Решил не дразнить, не раздражать
бандитов своим видом. Они сейчас вроде как в горячке. Кровь на них. Сами
раненые. Тем более - охранника в доме убили. Если это мент был - совсем худо
дело. Менты, если найдут, брать будут предельно жестко.
За мента и порешить могут. Так что им есть о чем подумать. А мне тоже.
Только лучше всего сделать это не нервируя их.
Сел я, прикрыл глаза, почти что уснул. И сразу увидел выскочившего на
крыльцо из подъезда охранника, мальчишку совсем, который что-то кричит, и
стреляет, и падает, головой вперед, и кровь вокруг головы натекает, черная,
смертельная кровь. И Костыль падает, тоже в крови весь, и шофер "вольво"
пулю в лицо получил. И телохранитель, здоровенный мужичище, поднимается,
поднимается, и стреляет, стреляет, и в него стреляют. И у Слона кровь на
спине, и Блин захромал, и телохранитель, еще и еще раз простреленный, все
тянется и тянется к пистолету. И мальчик, которого пытаются оторвать от
матери, и падающая красивая женщина, кровь из горла которой льется на
дорогое платье. И мальчик, мальчик.
И машины мчатся за нами, веером рассыпались, и сирены, и это не за
"джипом" нашим они гонятся, это они за мной гонятся, а я бегу и бегу по
голому полю, всему перерытому, в ямах и колдобинах. А машин все больше и
больше, они уже сплошной стеной надвигаются на меня, а передо мной огромный
овраг. И я опускаюсь на колени, и наклоняю низко голову, чтобы не видеть,
как меня сейчас будут вдавливать в грязь эти ряды машин, злобно сверкающих
сиренами. И утыкаю я лицо в разрытую землю, и вдруг слышу над собой
выстрелы.
И я поднимаю голову и вижу, что рядом со мной стоят Слон и Блин, и
стреляют, стреляют, стреляют по машинам. А машины горят, загораются одна от
другой. И их так много, что они не могут даже никуда вы ехать. И люди не
могут выскочить из кабин. И они страшно кричат, и машут обугленными руками
из машин.
И я хватаю бандитов за руки, пытаюсь вырвать у них оружие, кричу им,
что в машинах горят люди, что у них нет оружия, что нельзя убивать людей.
Живых людей. А Слон кричит мне, что эти люди приехали в этих машинах, чтобы
убить меня и их тоже.