"Виктор Меньшов. Купи себе Манхэттен... (Бабки на бочку)" - читать интересную книгу автора

Когда вернулся, гостей прибавилось. За столом, заняв мое место, сидел
Череп. На площадке у дверей квартиры стояли Леха с его копией, оба вошли
следом за мной. В руках у каждого было по портфелю.
- Дождались хозяина? - спросил, не оборачиваясь, сидящий ко мне спиной
Череп.
- Ага, - ответил Леха.
- Ну тогда быстренько накройте там, в комнате, и брысь пока на улицу,
мне тут надо с людьми потолковать.
Леха с напарником выдвинули в комнате стол на середину, стали ловко и
быстро вытаскивать из портфелей коньяк, водку, дешевый какой-то портвейн и
закуски на пластиковых тарелочках, уже нарезанные. Там красовались ветчина,
севрюга, красная рыба, балык, селедка, впрочем, чего там только не было.
Леха и его оттиск расставили все, открыли бутылки и громко сообщили в
кухню, не заходя туда:
- Готово. Мы ушли.
И действительно испарились. Череп вышел из кухни, придирчиво осмотрел
стол, удовлетворенно хмыкнул и пригласил нас:
- Ну что, хозяева, угощайте гостей. Прошу к столу.
Вышли переглядываясь Дима с Манхэттеном, присоединились к нам. Я
гадал, что будет дальше. Я уже немного освоился с блатной манерой дешевых
эффектов, и на меня это особого впечатления не производило. Интересно мне
было, что за этим последует.
Но Череп явно не торопился удовлетворять наше любопытство. Он
предложил всем налить, кому что по душе, сам прикрыл рюмку, когда Дима
хотел плеснуть ему водки. Манхэттен приподнял бутылку коньяка,
вопросительно взглянув на Черепа, но тот покрутил головой, взявшись за
дешевый портвейн. Он отодвинул рюмку, порыскал глазами по столу, сходил на
кухню, принес простой граненый стакан, налил себе до половины и пояснил:
- Я привычкам юности не изменяю. Люблю портвешок грешным делом. А
водку не, горькая она. Ну, будем? - он приподнял стакан, посмотрел, как мы
опорожняем свою посуду и незаметным движением влил содержимое стакана в
глотку, даже кадык не дрогнул.
Из закусок он больше налегал на мою картошку с селедкой, приговаривая,
что домашнее всегда лучше, и вообще сокрушался, что мы отвыкаем от простой
еды. Ел откровенно с удовольствием, не притворялся, видно было, что и еда и
питье доставляют ему радость.
Мы старались не нажимать на спиртное, поскольку уже были на взводе, а
ещё не поняли, с чем пришел Череп. На закуски тоже не особо налегали:
успели утолить голод, да и на душе не было спокойствия, все ждали, когда
Череп начнет разговор, ради которого и пришел. Не на нас же посмотреть и не
пить с нами он заявился.
Наконец Череп насытился, отодвинул тарелку, придвинул стакан, и на
этот раз наполнил его портвейном до краев. Он сидел и внимательно изучал
нас своими будто мертвыми глазами. Внутренне я сам содрогнулся от такого
пришедшего в голову сравнения, но его взгляд действительно напоминал взгляд
мертвеца. Был он какой-то остановившийся, стылый.
- Ну вот что, соколики, - начал Череп, прихлебывая вино мелкими
птичьими глоточками, - деньги вам взять негде. Это как пить дать. Квартиру
ты продавать не желаешь, в чем, собственно, прав, соображаешь, что без неё
тебе абзац настанет. Но если деньги не вернешь в срок, а ты не вернешь,