"Виктор Меньшов. Храм Василия Блаженного" - читать интересную книгу автора

отдадут? Соседка попалась боевая: не бойсь и не сомневайся, говорит, куда
они денутся? У них у всех паспорта в поссовете лежат на все время работ и
временного проживания. А без паспорта куда? Только в тюрьму. Словом,
привела соседка еще трех подружек и пошли они в табор.
А там, по случаю рабочего дня, одни бабы да ребятишки. Даже стариков
не было, куда-то уехали. Увидев решительно приближающихся поселковых
женщин, все таборное население высыпало им навстречу. Поскольку до этого
случая поселковые женщины, в отличие от мужчин и ребятни, в табор заходить
опасались, не решались.
Увидев пеструю, галдящую толпу цыганок, среди которой было
полным-полно голопузых детишек, Полина Сергеевна заскучала сердцем и стала
просить соседок уйти отсюда, бес с ним, с бельем этим, может, зря на людей
напраслину возводим? Соседки ей, мол, как же так?! Если не цыгане, то кто
же у тебя тогда белье украл? Мы, что ли?! И прямиком к цыганкам: так и так,
отдавайте что взяли! Те так и обомлели, за рукава женщин хватают, галдят,
кричат:
- Сестра! Сестра! Как можно?! Мы что, если цыгане, значит воры, да?!
Женщины распалились, стоят, кричат, сами себя заводят, руками друг
перед дружкой размахались. Полина Сергеевна зачем-то наклонилась, ее
случайно по лицу цыганка рукой задела, соседкам же ее показалось, что
ударили Полину Сергеевну. Бросились они ее защищать, цыганки стали их
отталкивать, пытаясь что-то пояснить развоевавшимся женщинам, да куда там!
Только масла в огонь подлили.
Стали цыганки выталкивать женщин из табора, а одна из поселковых
споткнулась, и как назло попала рукой в костер. Тут уж разъяренные
мытаринские бабы кинулись в рукопашную. Цыганки, наученные горьким опытом
кочевой жизни, старались в драку не ввязываться, только лица прикрывали,
пытаясь успокоить разбушевавшихся мытаринских женщин.
Тут появился старый вожак, еще несколько цыган откуда-то прибежали,
кое-как оттеснили мытаринских искательниц простынь. Те в бой с мужиками не
полезли, но помчались в поселок, послав мальчишек на лесопилку, за
мужиками, а мужики уже и сами бегут, кто-то уже успел им сообщить, что
цыгане мытаринских баб бьют.
Не разобравшись толком, что к чему, мытаринские мужики бросились на
цыган, которые на стройке работали. Те даже кирпичом ни один не замахнулся,
хотя на них мужики с дрекольем шли. Попытались цыгане голыми руками
защищаться, только где уж там!
Побежали цыгане.
Мужики следом. Те по улочкам кривым заплутали, выбрались кое-как, да
скорее в табор. А поселковые у поссовета собираются. Разошлись не на шутку,
уже и ружьишко появилось, следом и еще одно, топоры в руках замелькали.
Беда! Милицию в баню заперли, двери снаружи ломом приперев, а больше как
назло никого из начальства в поселке не было. И кто знает, чем бы все это
закончилось, если бы не выскочил из переулочка Васька Пантелеев. Подбежал к
мужикам, бросился чуть не под ноги, бьется в припадке, кричит страшное:
- Кровь! Кровь! - кричит. - Не бейте! Нельзя!
Поначалу все подумали, что Ваську цыгане побили, а он вскочил на
ноги - да обратно в переулок, мужики за ним. А в переулочке том - тупик и в
том тупике трое здоровых мужиков завалили цыганенка молоденького, почти
мальчишку, и бьют его смертным боем. Ногами пинают уже. Тот калачиком