"Герман Мелвилл. Белый Бушлат " - читать интересную книгу автора

Все было готово, шлюпки подняты, лисель-спирты выстрелены, кабаляринг
обнесен вокруг шпиля, вымбовки вставлены, трап убран, и в самом благодушном
настроении мы сели обедать. В кают-компании лейтенанты пускали по кругу
бутылки самого выдержанного портвейна и пили здоровье своих друзей; кадеты
где могли стреляли монету, чтобы расплатиться с прачками, а то, выражаясь
образно, готовились в ответ на требования кредиторов поставить фор-топсели,
иначе говоря, удрать от них на всех парусах. На юте командир вглядывался в
сторону ветра, а в своем торжественном, недоступном салоне всемогущий
коммодор восседал в безмолвии и величии, подобно статуе Юпитера в Додоне
[8].
Все мы переоделись в самое свежее и нарядное: просветами ясного неба
синели у нас на плечах воротники форменок, а туфли наши были так пружинисты
и игривы, что ноги в них выделывали па даже во время обеда.
Наша пища расставлялась прямо на палубе гон-дека, на которой мы
рассаживались по-турецки между орудиями. Можно было подумать, что вокруг нас
сотни ферм и пастбищ - из-за понастроенных здесь и там на палубе загородок
доносилось кряканье уток, клохтанье кур, гоготанье гусей, мычанье быков и
блеянье ягнят. Вся эта живность предназначалась для стола господ офицеров.
Звуки эти несравненно более сельского, нежели морского характера являли
собой живое напоминание о доброй старой отцовской ферме в далеком зеленом
краю, о древних раскидистых вязах, о горушке, месте твоих детских игр, или о
речке между ячменными полями, где ты когда-то купался.
- Команде на шпиль!
Не успела смолкнуть команда, как мы уже ринулись к вымбовкам,
навалились на них и принялись выхаживать якорь. Тут каждый почувствовал себя
Голиафом [9]; казалось, связки у нас превратились в перлини. Вкруг и вкруг,
вкруг и вкруг, вращаясь, как светила небесные, мерно ступали мы под визг
флейты, пока якорь не подтянулся до панера, а корабль не клюнул носом в
воду.
- Взять шпиль на пал! Вымбовки выбрать! Паруса ставить!
Команда была выполнена: и те, кто выбирал якорь, кто стоял на стопоре,
кто укладывал якорную цепь, кто травил ее в канатный ящик и кто просто
ничего не делал, отталкивая друг друга, ринулись вверх по трапу на брасы и
фалы, между тем как матросы, отдающие паруса, разбегались, словно обезьяны
на пальмах, по раскидистым ветвям реев, и вниз, подобно облакам, сошедшим из
небесного эфира, спускались паруса - марсели, брамсели, бом-брамсели, а мы
кинулись выбирать фалы, пока шкоты не натянулись втугую.
- Еще раз на шпиль!
- Нажми, ребята, нажми покрепче!
Резким рывком оторвались мы от грунта, и из воды под самым носом
корабля появилось несколько тысяч фунтов* старого железа в образе увесистого
станового якоря.
______________
* Фунт коммерческий - 0,454 кг. (Прим. выполнившего OCR.)

Ну а где в это время был Белый Бушлат?
Белый Бушлат был там, где ему и полагалось быть. Не кто иной, как Белый
Бушлат отдавал грот-бом-брамсель, так высоко парящий в небе, что казался
крылом белого альбатроса. Да и за белого альбатроса мог быть принят сам
Белый Бушлат, когда он взметнулся на головокружительную высоту