"Герман Мелвилл. Тайпи (роман написан в 1846 году)" - читать интересную книгу автора

бризом, мы к утру оказались вблизи них; но поскольку гавань, в которую мы
хотели попасть, была на противоположном конце острова, нам пришлось
некоторое расстояние проплыть каботажем вдоль берега, и мы видели, проплывая
мимо, цветущие долины, глубокие ущелья, водопады, трепетные рощи,
заслоняемые тут и там крутыми обрывистыми утесами, каждую минуту
открывающими все новые и новые красоты.
Тех, кто впервые попадает в Южные моря, обычно поражает вид островов с
воды. По невнятным отзывам люди часто представляют себе их в виде едва
выступающих над водой ярко-зеленых покатых холмов, осененных прелестными
рощицами и орошенных сонно журчащими ручейками. Действительность же совсем
не такова: высокий прибой ударяет в крутые каменистые берега, кое-где они
отступают, образуя глубокие бухты с непроходимыми лесами по низменным
берегам, а между ними стенами высятся отроги гор, одетые жесткой травой и
спускающиеся к воде откуда-то из гористой сердцевины острова.
К полудню мы поравнялись с входом в залив, медленно обогнули
выступающий мыс и выплыли на внутренний рейд Нукухивы. Никаким описанием
нельзя передать красоты открывшегося нам зрелища. Но для меня она, увы,
пропала, я видел только шесть трехцветных французских флагов, повисших на
кормах шести кораблей, чьи корпуса своим черным цветом и раздутыми боками
выдавали их воинственное предназначение. Вот они, все шестеро, покачиваются
на серебристой глади вод, а зеленые горы с берегов глядят на них так
миролюбиво, словно упрекая за эту воинственность. На мой взгляд, ничто не
могло бы так нарушить гармонию, как присутствие здесь этих судов. Но вскоре
мы узнали, каким образом они тут оказались. Незадолго перед тем сюда явился
доблестный контр-адмирал дю Пти-Туар со всей эскадрой и именем непобедимой
французской нации вступил во владение всей группой Маркизских островов.
Это известие мы получили от личности в высшей степени необыкновенной:
от настоящего тихоокеанского бродяги. Лишь только мы вошли в залив, он
подплыл к нам на вельботе и поднялся на палубу с помощью некоторых
сочувствующих из числа команды - ибо находился в той степени опьянения,
когда человек делается крайне любезным и совершенно беспомощным. Будучи явно
не в состоянии прямо стоять на ногах или же переправить свою персону от
одного борта к другому, он тем не менее великодушно предложил капитану свои
услуги в качестве лоцмана, дабы провести нашу шхуну к месту удобной и
надежной якорной стоянки. Капитан усомнился в его способности послужить нам
лоцманом и отказался признать его в этом звании. Но наш уважаемый гость не
собирался отступаться от своего намерения. Упорно карабкаясь, падая и
карабкаясь снова, он взобрался в висевшую на шканцах шлюпку, встал в ней во
весь рост, держась за ванты, и голосом на редкость оглушительным принялся
выкрикивать команды, сопровождая их к тому же весьма своеобразной
жестикуляцией. Разумеется, никто его не слушал, но утихомирить его не
представлялось возможности, и мы плыли мимо кораблей французской эскадры,
имея на борту этого клоуна, выделывавшего свои штуки на глазах у их
офицеров.
Потом мы узнали, что наш странный знакомец был когда-то лейтенантом
английского флота, но, опозорив флаг своей страны каким-то преступлением в
одном из больших европейских портов, бежал и много лет провел, скитаясь по
островам Тихого океана, пока новые французские власти в Нукухиве, где он
случайно находился, когда они прибрали остров к рукам, не назначили его
портовым лоцманом.