"П.И.Мельников-Печерский. Тайные секты " - читать интересную книгу автора

Ермоловым в селении Марань, Кутаисской губернии, по берегу речки
Цхенис-Цхали, впадающей тут в Рион. Ермолов образовал из скопцов 96-ю
инвалидную роту, известную более под именем Мараньской или скопческой роты.]

скакуны, прыгуны, трясуны, божьи, духовники, духовные христиане и пр.

[Из архивных дел видно, что хлыстовщину сверх того называли
несвойственными ей именами: субботников (в Жиздринском уезде, Калужской
губернии, в Мценском, Кромском и Дмитровском, Орловской, в Белгородском,
Фатежском и Щигровском уездах, Курской губернии), иконоборцев (в Якутской
области), молоканов (в Осинском уезде, Пермской губернии) и квакеров (в
прошлом столетии при императрице Елизавете Петровне в Москве и в нынешнем
столетии в Екатеринбургском уезде, Пермской губернии).]

Все это одна и та же хлыстовщина, с некоторыми, часто самыми
незначительными отличиями в обрядах. Только скопцы, совершающие над собой
известные операции, да наполеоновцы (секта очень мало исследованная),
признающие за пришедшего во второй раз сына божия императора французов
Наполеона I, резко отличаются от прочих.
Независимо от хлыстовщины, хотя и в некотором соприкосновении с нею,
существуют тайные секты "мистические", как, например, сионская церковь,
десные христиане, лабзинцы и секты рационалистов или "молоканские", имеющие
начало совсем не там, где кроется источник сект хлыстовских, но нередко
сливающиеся с ними. Так, во времена Петра I открытые около 1715 года секты
иконоборцев (что ныне молокане) и Настасьи Зимихи находились в близких
сношениях с хлыстовщиной, тогда уже значительно распространенною в Москве и
других городах. Так в наше время, лет шесть-семь тому назад, в Таврической
губернии и в других местах южной России произошло взаимное соглашение и
отчасти даже слияние тайной секты хлыстовской с молоканством и
духоборчеством.
В ряду уклонений от православия, свойственных русскому народу,
хлыстовские секты представляют вид совершенно особый, существенно
отличающийся от прочих не только по своему содержанию, но еще более по
отношению к церкви. Всякий раскол, всякая ересь потому собственно и
называются расколом или ересью, что они отрывают себя не только от
внутреннего единомыслия, но и от внешнего общения с церковью. Считая только
себя единственно и исключительно правыми по вере, раскольники и еретики
поставляют долгом совести выказывать это расторжением всех связей с
пребывающими верными церкви: не покорствуют и не воздают чести установленным
духовным властям, не ходят на общественное богослужение, не сообщаются с
верными в церковных таинствах и других религиозных обрядах, не сообщаются
даже в частной, домашней молитве. В самых житейских сношениях они стараются
держать себя как можно дальше от них; даже не пьют и не едят вместе с ними.
Таковы более или менее последователи всех толков так называемого
старообрядства. Совершенно иначе поступают принадлежащие к тайным сектам
хлыстовщины. Хотя по внутренней сущности своего учения они и удаляются от
церкви несравненно далее, чем какой бы то ни было толк раскольничий, хотя
они отрывают себя не только от православия, но и вообще от христианской
веры, отрицая или изменяя существеннейшие ее догматы, но в наружных
действиях не показывают себя чуждающимися православия. Они строго исполняют