"П.И.Мельников-Печерский. Белые голуби " - читать интересную книгу автора

полуночный. Притом не всякий сектатор и допускается на все таинственные
собрания, не всякому известно все относящееся до обрядов и верований его
общины. Долго испытывают новобранца, пока наконец, уверившись, не начнут
мало-помалу раскрывать пред ним таинственную завесу, под которой старшины
общества тщательно стараются скрыть внутреннее устройство своего "корабля".
Представляю обозрение хлыстовской ереси без различия сект. Обозрение
мое не стройно, в нем встретятся, может быть, и противоречия, но,
представляя, что стало мне известно, не смею дозволить себе для большей
стройности изложения или ради избежания противоречий, что-либо
переиначивать.
Говоря о тайных сектах, надо указать источники, на которых основываются
представляемые публике сведения. Письменные источники перечислены в
предисловии к этой статье, но мне приводилось изучать хлыстовскую и
скопческую ереси не по одним бумагам. Я имел случай познакомиться с
сектаторами лицом к лицу и притом в двояком положении: и в качестве лица
официального и частным человеком, приобретшим до некоторой степени доверие
некоторых из людей божьих. Первый раз я узнал хлыстов в 1850 году. Тогда
были открыты они в селах Мотовилове и Волчихе, Арзамасского уезда. Я был
тогда в Арзамасе, ревизуя городское хозяйство Нижегородской губернии по
поручению министра внутренних дел. Желая поближе ознакомиться с хлыстами,
испросил я у тогдашнего губернатора, князя М. А. Урусова, дозволение
находиться при допросах, производимых в особой следственной комиссии. Тут я
имел возможность познакомиться с сочинениями таинственно воскресшего Василия
Радаева, с его письмами к священнику села Мотовилова Минервину, имел случай
говорить с самим Радаевым, тридцатипятилетним, красивой наружности
крестьянином, выдававшим себя за вместилище святого духа, а также и с
другими хлыстами. Радаев был в то время до того самообольщен, что писал к
священнику Минервину: "Не можешь ты понимать премудрости св. духа, во мне
находящегося, так призови меня к себе, давай беседовати сутки, мало - двое,
трое". Глядя на Радаева, и покорные воле его ученики говорили не скрываясь.
Но острог, это училище правоведения для простонародья, где на первых же
порах объяснят туда попавшемуся, за какое преступление какое полагается
наказание, и всякого научат, что самое верное средство (при старом
судопроизводстве) для избежания наказания состоит в словах: "знать не знаю,
ведать не ведаю", - острог в короткое время научил Радаева и учеников его
обратиться, говоря хлыстовским языком, в древнее молчание. Я успел, однако,
поговорить с ними, пока еще они "разрешали уста", и обо всем виденном и
слышанном вел подробные записки. Незадолго перед тем, именно в декабре 1849
года, была открыта хлыстовская ересь в Макарьевском уезде, Нижегородской
губернии. Преосвященный нижегородский Иаков, получив об этом донесение перед
самым отъездом своим в Петербург, послал для собрания сведений об этих
сектаторах одно доверенное лицо, меня же просил составить из его показаний
записку и прислать ее в Петербург. Но посланный воротился в Нижний, когда
преосвященного уже не было на свете. Составленная записка осталась у меня.
Впоследствии имел я случай покороче узнать некоторых лиц, принадлежавших к
ересям хлыстовской и скопческой. Скопцы скрытны, но хлыст, если уверится,
что беседующий с ним "в понятии состоит", как он выражается, бывает довольно
откровенен. Вот каким образом удалось мне в продолжение многих лет
проникнуть в некоторые "тайности" ересей хлыстовской и скопческой. Архивные
бумаги и разные записки дополнили мой запас сведений.