"Агоп Мелконян. VIA DOLOROSA" - читать интересную книгу автора

успел подумать, подбегая к дверям. Лиза не отставала от меня ни на шаг, и
почему-то мне казалось, что глаза ее светятся в ночи, а ногти медленно
превращаются в когти, кривые и острые, как миниатюрные ятаганы, вытащенные
из ножен в бархатном окладе.
- Если ты боишься, давай вернемся! - предлагаю я, пытаясь
воспользоваться последней возможностью для отступления, но она молчит, и
только ноздри ее подрагивают, словно она унюхала опасность, которая влечет
ее как магнит.
Я принимаюсь яростно колотить в дверь - минуту, вторую... надо же
убедиться: что здесь никого нет, да и быть не может в таком месте и в такое
время, но тут на продолговатом стекле двери возникает неровный отблеск
свечи или фонарика; кто-то спускается по лестнице, кто-то обутый в тапочки;
кто-то бромочет ругательства или кашляет; как бы там ни было, но виден
свет, слышен звук, и свет этот все ближе, а звук все явственнее . потом
свет заливает все стекло, а звук превращается в мощный, басовитый, почти
неземной голос:
- Идите своей дорогой! Гостиница не работает.
Повернувшись, я с надеждой кинул взгляд на работающие дворники,
которые отчаянно призывали нас возвратиться в машину, одновременно сгоняя с
лобового стекла воду (снежинки успели превратиться в капли), но в это время
Лиза неожиданно для меня сказала:
- Нас же всего двое. А город далеко.
- Я же сказал вам - идите своей дорогой! - раздался в ответ гневный
бас.
- Не прогоняй нас, - продолжала просить Лиза. - Я ведь женщина. Мне
холодно, я боюсь ехать дальше.
- До рождества гостиница закрыта, - откликнулся за дверью бас, в
котором вдруг зазвучали сочувственные нотки. - В это время мы не работаем.
- Но мы просим лишь о крыше над головой да койке.
- Брось, - сказал я, беря ее за руку. - Не хочет - не надо. До города
недалеко.
- Но почему? - Лиза вырвала руку. - Ведь он брат мрака.
Я чувствую, что стоящий за дверью тип начинает колебаться, и
одновременно понимаю-у него, должно быть, есть серьезные причины, чтобы не
давать нам приют в такую кошмарную снежную ночь, и сейчас в его душе идет
борьба. И почти вижу, как он готовится повернуться к нам спиной и уйти,
бормоча проклятия: луч фонаря развернулся на сто восемьдесят градусов, но
потом снова упирается в дверь, в замочную скважину, словно пытается
рассмотреть через нее нарушителей священного покоя, покусившихся на
сонливое бездействие, привносящих риск.
- Только на одну ночь, завтра же чтобы духу вашего не было!
- Только на эту ночь, завтра же и духу нашего не будет, - откликается
Лиза влюбленным эхом.
- Только на эту ночь, договорились?
Щелкает замок, прямоугольник мрака взламывается, робкий свет падает на
порог - и вот он перед нами, этакая пародия на статую Свободы. Спустя
минуту шлепанцы начинают восхождение по ступенькам и мы покорно следуем за
нашим сердитым гидом неизвестно куда - пока что просто наверх, в глубь
этого холодного пустого вместилища, готового, похоже, проглотить нас,
измельчить, превратить в студенистую массу.