"К. Мелихян. Пасквили [humor]" - читать интересную книгу автора

продают, -- самое лучшее, что в мире производят.
Им непонятны наши разговоры -- когда наш продавец спрашивает нашего
покупателя:
-- Что вы хотите купить?
-- Ничего.
-- К сожалению, ничего нет.
-- Спасибо.
-- Приходите завтра.
-- Что-нибудь будет?
-- Нет, ничего.
-- Хорошо, я зайду.
Чем большее количество рук проходят наши полезные ископаемые, тем хуже для
нас. Железная руда -- отличная. Железо -- уже хуже. Телевизоры -- совсем
плохие. Взрываются на самом интересном месте. Наверно, их делают на военных
заводах.
Социализм показал, как много может человек, но как мало -- коллектив. Хотя
коллектив при социализме ставится выше человека.
В нашем социалистическом государстве индивидуальный труд оказался намного лучше
компанейского. Вот у капиталистов компании -- "Адидас", "Сони", "Дженерал
моторз"! Но зато у нас есть отдельные личности в искусстве и науке, которые
уравновешивают нашу безликость в остальном.
Мокрое утро Копенгагена. Здесь надо отложить авторучку и взять акварельные
краски.
Хелен шагает -- как Петр Первый. Ноги в крикливых рейтузах распахивают длинное
пальто, как конферансье -- занавес.
Тонкие губы ни о чем не спрашивают. Только -- ответ на ваш немой вопрос.
На стене вдруг вижу родную российскую надпись -- "Beatles". Музыка
объединяет всех, кроме соседей.
Наше искусство они знают плохо.
Спрашиваю их:
-- Кого вы знаете из советских писателей?
-- Достоевский и Лев Толстой.
-- А -- из артистов?
-- Михаил Горбачев.
Горбачева в Дании знают все. Он -- на обложках, майках, штанах. Правда, в
редакции одной газеты я видел плакат: на фоне советских танков и вертолетов в
афганской пустыне -- Михал Сергеич, раздетый по пояс, в руке пулемет, на лбу
черная повязка, и подпись -- Рэмбо.
Но тут, думаю, они ошиблись: рисовать надо было Брежнева.
Вот она -- драма советской жизни: сначала на политическую арену вышел сценарист
героической пьесы, потом режиссер трагедии, потом танцор, потом клоун, потом
два статиста и, наконец, -- артист!
Наша жизнь им непонятна. Как, впрочем, и непонятна нам самим. Просто опыт
позволил нам приспособиться к нашей жизни. Наш долгий опыт -- к нашей недолгой
жизни. На Западе до сих пор считают, что коммунальная квартира и совмещенный
санузел -- это аттракционы в парке отдыха, нечто вроде пещеры ужасов и комнаты
смеха. Наша реальность -- для них фантастика. А их реальность -- фантастика для
нас.
В Дании любят абстракционизм. Абстрактные работы -- в офисах и квартирах.
Музей современного искусства в пригороде Копенгагена.