"Георгий Васильевич Мелихов. Белый Харбин: Середина 20-х " - читать интересную книгу автора

Наступала грибная пора! Собирались сначала опенки, которыми были усеяны
горы в пяти-шести минутах ходьбы от дома. Все набирали сколько кто хотел! Со
мной однажды произошел забавный случай: забирая семейку опят, я нечаянно
сковырнул на пне осиное гнездо. Через две секунды надо мной закружилось
облачко ос! Всякий слышал, каково иметь с ними дело, и поэтому я стремглав
понесся с горы, рассчитывая добежать до реки, протекающей неподалеку от
подножия горы, и броситься в воду. Либо я бежал быстрее ос, либо они
оказались миролюбивыми, но когда я подбежал к реке, то с облегчением уже не
услышал их грозного жужжания!
Наконец, начинались сборы ехать по грузди в чудесный большой березовый
лес!.. Выйдешь на поляночку, посмотришь - как будто ничего... Ан нет, не
тут-то было! Почти под ногами - бугорок. Отгребаешь слой перегнивших листьев
и видишь: тут свеженькие, беленькие, чуть-чуть мохнатые груздочки! Осторожно
срезаешь их ножом (грибницу нужно ведь оставить, не повредить!) и тут
видишь, что таких бугорков полным-полно! С груздями попутно собирали
волнушки, подберезовики, подосиновики. Любили грибы, которые назывались
обабки - жареные они были изумительно вкусны! Белых грибов, рыжиков, маслят
и сморчков у нас не было. Но зато сколько было шампиньонов!
Собирая их, я всегда вспоминал, как говорили старшие: "Караси и
шампиньоны любят, когда их жарят в сметане!"".
Как мы видим, и на Линии, вдали от Харбина и других центров, люди тоже
жили спокойно, не вмешиваясь в происходившие политические события и не шибко
интересуясь ими. Во всяком случае, папа в своих подробных и ясных по тону и
мысли мемуарах, написанных по моей просьбе, мало упоминает о политике.
Все, видимо, в большинстве продолжали заниматься своим привычным делом.
Папа пишет: "Заботливый хозяин, отец загодя договаривался с артелью косцов
по заготовке сена. Осматривал участок для покоса, предпочитая возвышенные
места. На приемке сена всегда присутствовал сам. Но лошадям и коровам
требовалось не только сено, поэтому в 10 км от Бухэду на т. н. Первом броде
р. Горигол, отец имел заимку, на которой выращивался овес; заимка вместе с
тем служила как бы дачей и местом отдыха - около реки, гор и полей".
Недавно, в НСМ (июль-август 2000 г., " 77) была помещена статья Г. А.
Лагунова о русских чольских поселенцах. Смежный район этот интересен
судьбами многих эмигрантов, и папа, коренной житель Бухэду, тоже вспоминает
о нем (а это середина 20-х годов):
"Упомянув выше о реке Горигол, хочется, кстати, рассказать о ней
побольше. С нею некоторое время была связана моя работа, как инженера, по
изысканиям и постройке железнодорожной ветки. Около 30 км ветка проходила по
живописной довольно широкой долине р. Горигол. Сама же, быстрая, как всякая
горная река, она впадала примерно в 12 км от Бухэду в нашу "Большую речку"
(р. Ял). Общая протяженность реки - около 45 км, и на последних примерно 15
километрах мне побывать не удалось. А говорили, что местность около истока
реки очень хороша, а сама река вытекает довольно широкой полосой
непосредственно из горы!
Грунтовая дорога от Бухэду, ведшая на концессию КВЖД в долине реки Чол,
через небольшой перевал попадала в долину реки Горигол и пересекала реку три
раза. Эти места пересечений и получили названия Первый Брод, Второй Брод и
Третий брод. На этих Бродах были небольшие (2-3 домика) поселения русских, и
на Первом Броде - наша заимка, на Втором - заимка нашего свата Семена
Григорьевича Мармонтова, а на Третьем стоял домик лесорубов и неподалеку -