"Александр Мелихов. Интернационал дураков (Роман) " - читать интересную книгу автора

Тогда Леша забрался коленями на пустое сиденье впереди и, опершись локтями
на спинку, уставился в упор мимо меня. Но мною уже овладела сладостная
иллюзия осмысленности мироздания. Мне уже казалось особенно значительным,
что именно Леша не то слышит, не то не слышит потрясающее житие первого
пророка, возвысившего голос в защиту таких, как он: Жан Валье, маркиз,
военный летчик, кавалер ордена Почетного легиона, личный друг де Голля в
составе какой-то инспекции, оказался в интернате для умственно отсталых
(хотя еще вопрос, кто от кого отстает) и был настолько потрясен, что раздал
все свои дворцы и поместья и пошел выносить горшки из-под тяжелых идиотов
(хотя еще неизвестно, кто из нас идиот). Валье понял главное: мы должны
смотреть на ментальных инвалидов не сверху вниз, а снизу вверх. Вдумаемся:
был ли хоть один случай, когда умственно отсталый человек изобрел какое-то
ужасное оружие? Установил диктаторский режим? Возвел финансовую пирамиду?
Возглавил бандитскую шайку? Если посмотреть непредвзято, да хоть бы и на
Максика, сына
Льва Ароновича, - сколько в нем красоты, мудрости, доброты... Жан
Валье так и поступал - на митингах поднимал над головой
девочку-даунессу и восклицал: "Посмотрите, как она прекрасна!"
Жаль, я не мог встать. Все вокруг было диковинно и восхитительно: с
диковинными и восхитительными людьми я ехал по диковинному и восхитительному
городу на диковинном и восхитительном автобусе с закрытым трюмом, куда мы
вкатили колясочников, и пронизанным солнцем вторым этажом, где расположились
все эти блаженные, постигшие секрет счастья: не выходить из круга себе
подобных и не заглядывать вперед.
Вперед никто и не смотрел, хотя переднее стекло было просторным, словно
океанариум, ибо водитель сидел где-то внизу, поближе к асфальту.
Только даунессу-правозащитницу я не обнаружил: ее мать, раскаявшаяся
ведьма, боится расстаться с нею даже на минуту. "А Максик?" - "Тут своя
дискриминация..." Я понял, что эта тема чем-то опасна.
Женю мы подхватили у Черной речки. Легонькая, словно студенточка, в
пустоватых розовых джинсиках, она поднялась наверх и первым делом удивленно
блеснула очками: "А где шофер?" - "Эти автобусы сами ездят", - солидно
ответил Лев Аронович, и она рассмеялась радостным заговорщицким смехом:
гм-гм-гм... Автобус тронулся, ее качнуло, и она с тою же прелестной
непосредственностью легонько ахнула.
Я уже отчетливо сознавал, что любуюсь ею.
А Лев Аронович любовался отсутствующими здесь умственно отсталыми
Ромео и Джульеттой, воссоединению которых препятствовали Монтекки и
Капулетти из департамента социальной защиты. Они требовали сделать
Джульетте аборт, но Лев Аронович отшил их Российской Конституцией.
И, можно сказать, сам принял ближайшее участие в первом спуске младенца
на воду, со слезами на глазах наблюдая, как Джульетта купает его в
облупленной коммунальной ванне своими скрюченными от дэцэпэ руками-крюками.
Мне сразу открылось, что дэцэпэ - это детский церебральный паралич.
Однако я не уважал бы потомка левитов, если бы стал притворяться, будто
считаю его победу полной и окончательной:
- Эксперимент еще не закончился. Им еще нужно вырастить ребенка
нормальным человеком.
- Кого вы считаете нормальным?.. - руки Льва Ароновича сделали косое
движение друг к другу, одна вверх, другая вниз. - Вы воспитываете своих