"Александр Мелихов. Роман с простатитом (Журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

чувствителен и честен в сравнении с нормой. Для меня
"может случиться" - почти то же, что "случилось": раз моя жизнь зависит
не от меня, а от прихоти бессмысленного Хаоса... Но когда же все-таки, когда
так называемая Правда Жизни успела высосать надышанное тепло иллюзий из
моего скафандра?
Солнце до того ослепительное, что можно вообразить, будто это
какая-нибудь Ривьера, Флорида, Гавайи. Прибой, ухая о парапет, взметывается
ввысь блистающим петергофским гейзером и - шшухх! - тяжеленным водяным бичом
хлещет о набережную, а благодатный радужный бисер не успевает растаять до
следующего бича - бичшшаххх! Под парапетом обронены окатываемые
разыгравшимся морем великанские бетонные кубики, обросшие нежной зеленой
бородкой семнадцатилетнего водяного. Малахитовая бородка при первом
прикосновении ласкает подошву медузисто-скользким языком, но, прижатая к
неколебимой бетонной основе, становится надежной, как асфальт - как ваша
мускулистая плоть... Но почему все внезапно сделалось непонятным и
безумным?.. Что-то зелено-полированное заслонило горизонт, и левый локоть
неудобно прижат к животу, и звоном наполнилась вселенная, и верхняя губа
утратила существование - а сообразительный язык уже и без вас успел отыскать
на месте чистенького, гладенького зубика страшный раздирающий зубец. И - это
УЖЕ ВСЕ. НАВСЕГДА. Материя нам не повинуется. Вернуться на мгновение назад
так же невозможно, как переменить эти насмешливые взгляды на испуганные или
сострадательные...
Не этот ли бритвенно-острый обломок зуба незаметно чиркнул по
натянувшемуся горлышку моего правдонепроницаемого костюма? Или реальность,
как всегда, была гораздо проще и паскуднее?
Внезапное потрясение перед впервые открывшейся красой природы - еще в
простеньком васнецовском вкусе: сказочная ель, отраженная в черном зеркале
пруда, вмятый в осыпавшийся берег гигантский паук, обращенный в сплетение
корней, опутанных землистой паутинкой, - и внезапная же расслабляющая боль в
животе. И некуда бежать, и не добежать, и ничего другого не остается, как
скрючиться под этой самой елью в паучьих лапах и, испуская палящую струю,
заметить краем полуослепшего от внезапности катастрофы глаза торопящуюся
прочь, отворачивающуюся девичью фигурку... Прочь от тебя, мерзкого раба
собственного кишечника.
Или даже и это - дань мелодраме? А в жизни не бывает одноразовых
революционных поворотов и взрывов, - все рождается из пылинок, из капелек,
которые потихоньку-полегоньку и перетирают гранит и мрамор в труху? Вы со
слезами на глазах (что за железы их, кстати, производят и из чего?) читаете
стихи, а кишечник ваш издает озабоченное бурчание, - да кто же так смеется
над человеком?..
Для освежеванной, лишенной иллюзий души каждая пылинка становится
раскаленным угольком, отточенным лезвием, отравленной иглой, вечно
нарывающей занозой. Но с какою же маниакальной добросовестностью - рыцарь
Истины! - я соскабливал с себя иллюзию за иллюзией, - презрительно
поглядывая, как еще живые клочья ежатся на цементном полу прозекторской -
того гляди, вспорхнут и бабочками обсядут своего освежеванного хозяина...
Следующую попытку прорыва "объективных законов" я предпринял лет через
семь - по обычному рецепту чудотворцев: горчичное зерно искренней дури на
ведро мошенничества.
Длиннющий сарай, так и не сумевший до конца выпростаться из-под земли,