"Александр Мелихов. Каленый клин " - читать интересную книгу автора

После выхода моего романа "Исповедь еврея", т.е. лет шесть-семь назад,
сочтя меня, вероятно, специалистом по антисемитизму, ко мне обратилась
прелестная финская корреспондентка с изумившим меня вопросом - антисемит ли
Солженицын. Я ответил, что Солженицын - человек идеала (мира высоких
мнимостей), а потому может ненавидеть разве что враждебные его идеалу
принципы, но никак не конкретных людей без разбора их личных дел. Кажется,
девушка была разочарована, однако и сейчас, по прочтении солженицынских
"Двухсот лет вместе" мне практически нечего прибавить. Да, Солженицын любит
ту Россию, какой он ее видит, и еще более ту, какой он мечтал бы ее видеть.
Вместе с тем он любит и справедливость, а та справедливость, для
которой он открыт, говорит ему, что в начале ХХ века отношения русских с
евреями сложились очень уж не "обоесторонне" в пользу евреев - не в области,
опять же физической, а в области ценностей и принципов (с.474): "Еще с
разгара XIX века, а в начале XX тем более
- русская интеллигенция ощущала себя уже на высокой степени
всеземности, всечеловечности, космополитичности или интернационалистичности
(что тогда и не различалось). Она уже тогда во многом и почти сплошь
отреклась от русского национального. (С трибуны Государственной Думы
упражнялись в шутке: "патриот-Искариот").
А еврейская интеллигенция - не отреклась от национального. И даже
закрайние еврейские социалисты старались как-то совместить свою идеологию с
национальным чувством. Но в это же самое время не слышно было ни слова от
евреев - от Дубнова до Жаботинского и до Винавера,
- что русской интеллигенции, всею душой за угнетенных братьев, - можно
не отказываться от своего национального чувства. А по справедливости, такое
должно бы было прозвучать. Вот этого переклона тогда никто не понимал: под
равноправием евреи понимали нечто
большее.
Возможно, кто-то и желал вместо равенства прав чего-то большего -
утопическим фантазиям закон не писан. Но вполне возможно и то, что еврейским
лидерам просто не приходило в голову отстаивать права доминирующей нации. И
это с их стороны непростительное упущение: такого рода расшаркивания
абсолютно необходимы с обеих сторон, если даже это будут ни к чему реальному
не ведущие слова. Слово политика
- это чуть ли не главное его дело: дело национальных вождей формировать
прежде всего возбуждающие или умиротворяющие коллективные фантомы, остальное
сделают профессионалы, "спецы" безразлично какой национальности.
Еврейским лидерам стоило бы извлечь "своесторонний" урок из
мужественных откровенностей И.Бодуэна де Куртенэ, опубликованных в
захлебисто (невольно впадаю в солженицынскую лексику) филосемитском сборнике
"Щит" (1916 г.): "Многие, даже из стана "политических друзей" евреев, питают
к ним отвращение и с глазу на глаз в этом сознаются. Тут, конечно, ничего не
поделаешь. Чувства симпатии и антипатии... не от нас зависят". Однако -
нужно руководствоваться "не аффектами, [а] разумом" (с.464). Если русские
могли ощущать себя "на высокой степени всеземности, всечеловечности,
космополитичности или интернационалистичности", питая при этом тайное
отвращение к евреям, почему бы и евреям не руководствоваться не аффектами, а
разумом? Для консолидирующей нации демонстрация "всеземности" и есть
наиболее разумная политика: объединяя народы вокруг себя, конечно же, лучше