"Александр Мелихов. Каленый клин " - читать интересную книгу автора

"общечеловечина". Тем более, даже национальные параноики согласятся,
что уж физическую-то опасность для русских с незапамятных времен всегда
представляли только русские.


*
*

3. Три послания

О любых проявлениях еврейской солидарности Солженицын на протяжении
всех своих "Двухсот лет вместе" высказывается с подчеркнутым уважением - с
одной, кажется, на всю книгу оговоркой (с.34-35): "В какие-то периоды, вот в
польско-русский с XVI в. и даже до середины
XIX, это единство достигалось давящими методами кагалов, и уж не
знаешь, надо ли эти методы уважать за то одно, что они вытекали из
религиозной традиции". ("Во всяком случае нам, русским, - даже малую долю
такого изоляционизма ставят в отвратительную вину".)
Но в конце XIX века еврейская внутренняя изоляция была прорвана - новые
поколения не жалели сил, чтобы добиться социального успеха в российском
обществе - однако не ценой крещения. "Казалось бы, почему масса еврейской
молодежи, не соблюдавшая никаких обрядов, не знавшая часто даже родного
языка, - почему эта масса, хотя бы для внешности, не принимала православия,
которое настежь открывало двери всех высших учебных заведений и сулило все
земные блага?" - цитирует
Солженицын мемуары Я. Тейтеля (с.453), подчеркивающие главный признак
национальной солидарности - бескорыстие, готовность на жертвы во имя
мнимости, во имя того, что никому конкретно не приносит никакой выгоды.
Тем не менее, пророку российского сионизма Вл.Жаботинскому этого
казалось недостаточно: "Многие из нас, детей еврейского интеллигентского
круга, безумно и унизительно влюблены в русскую культуру... унизительной
любовью свинопаса к царевне" (с.455), "Наша главная болезнь - самопрезрение,
наша главная нужда - развить самоуважение... Наука о еврействе должна стать
для нас центром науки...
Еврейская культура стала для нас прибежищем единственного спасения"
(с.457).
"И это - очень можно понять и разделить. (Нам, русским, - особенно
сегодня, в конце XX века)" - это уже комментарий Солженицына.
Солженицын вообще старается согласиться с Жаботинским где только может.
Жаботинский (с.457): "Кто мы такие, чтобы перед ними
(русскими. - А.М.) оправдываться? кто они такие, чтобы нас
допрашивать?" Солженицын: "И эту последнюю формулировку можно в полноте
уважать. Но - с обоесторонним применением. Тем более ни одной нации или вере
не дано судить другую" (Означают ли эти слова неправомочность Нюрнбергского
и Гаагского трибунала? Или группа наций все же обретает какие-то
дополнительные права? Но это так, в скобках.)
С влюбленностью свинопаса, естественно, сочетались и не столь
самоотверженные чувства (В. Мандель, с.453-454): в предреволюционные
десятилетия не только "русское правительство... окончательно зачислило
еврейский народ во враги отечества", но "хуже того было, что многие